Чуть выше по склону они нашли трупы Владислава Завадского и двух его Иных. К телу Высшего уже присосалась лиловая тварь. Когда Иной и сервент убили ее и оттащили от трупа, их взглядам открылась изуродованная рука Владислава.

«Сколько же их здесь!» — подумал Андрей, с отвращением глядя на тварь.

Иной внимательно изучал трупы. Никаких видимых повреждений, ни ран, ни следов насилия.

«ГЛД», — констатировал Георг.

Кто бы спорил!

«Глеб убил Высшего? Вы сказали, господина…»

«Да, Андрей. Хуже, чем господина. Господина своего господина».

«Но почему?!»

Это было непостижимо. Андрей не представлял себе ситуации, в которой он мог бы убить Сергея Бекетова. Хотя в истории были случаи, когда дери убивал своего господина. Но раз-два и обчелся, и все до эпохи имплантатов. Потом — ни одного. Тем более странно, что здесь было убийство даже не господина, а Высшего. Каковы мотивы? Непосредственно распоряжается судьбой дери только его ваби. При чем здесь Высший? Какой на него может быть зуб? Обида возможна лишь на непосредственного господина, и то недолго — до очередного сканирования. Если господин видит, что дери на него обижен, он обязан провести психокоррекцию. Обычно это делается сразу. Господин должен прогнозировать обиды своего дери.

Иной задумался.

«Его накрутили. Это была не совсем его инициатива».

«Кто?»

«Тот, кто убил Иных».

«Ваби, что здесь произошло?»

«Вернемся в лагерь, дери. Я не знаю, могу ли я рассказать тебе об этом. Это должен решать твой господин. Спроси у Сергея».

В лагере творилось что-то странное. На поваленном дереве возле костра сидел Сергей Бекетов в окружении Иных и их дери. Напротив стояли человек пятнадцать дери Завадского и его Иных. Точнее, бывшие дери. Впереди всех стоял Роман Завадский и держал гамма-лазер. Рядом с Романом — остальные сервенты Завадского, тоже вооруженные и готовые стрелять. Дальше полукругом homo naturalis, тоже с ГЛД.

Некоторые из Иных и дери Бекетова также были вооружены. У Высшего оружия не было — единственного Высшего, оставшегося в живых на планете. Он еле заметно кивнул Георгу с Андреем, и они присоединились к его дери.

— Нам нужны медикаменты и силовая установка для защиты лагеря, — жестко сказал Роман. — Не сметь! — он вскинул гамма-лазер, нацеленный на Сергея Бекетова. — Если кто-то начнет сканирование, мы начнем стрелять. Ты зря позвал сюда Иных, товаби. Да, они вооружены. Но зато мы держим их под прицелом. Только Иных и тебя. Нам не нужны человеческие жизни, только ваши!

— Мы тоже можем начать стрелять, — спокойно заметил Высший.

— О да! Но каждый из нас перед смертью успеет нажать на курок. И мы добьемся своей цели: здесь не останется ни Иных, ни Высших. Ну! Ваша власть — лишь химера без вашей способности убивать. Слышите, дери? Никто из ваших господ больше не способен остановить вам сердце!

«Это правда?» — мысленно спросил Андрей у господина.

«Да».

Сервент начал медленно, незаметно пробираться к товаби. Теперь господин был практически беззащитен.

— Преданность не в страхе, — проговорил Высший. — Очень хорошо, что ты это сказал, Роман. Я, признаться, сам не решался. Да, дери, теперь мы беззащитны. И если вы еще любите своих ваби, вы закроете их своими телами и убьете бунтовщиков.

Роман рассмеялся.

— Ты так в этом уверен, товаби? Блефуешь! На самопожертвование способны одни homo passionaris, а у тебя их только двое. Андрей, стой! Выйди вперед! Рита, правее!

Андрей оглянулся на товаби.

«Остановись!» — мысленно приказал тот.

Надо ли подчиняться такому приказу? Роман угадал его намерения. Да, сервент пробирался к своему господину, чтобы в критический момент закрыть его собой. Но подчинилось само тело, слишком привыкшее к послушанию. Даже не разум. Андрей замер на месте. Почти напротив остановилась Рита Бекетова.

— Я не блефую, — спокойно заметил товаби. — Просто мои сервенты первыми поняли, что надо делать. Сейчас это знают и остальные. Ты остановил Андрея? Риту? Ну и что? Они не единственные, кто имеет представление о гармоничных поступках и стремится их совершать.

— Ну! Что же ты не прикажешь стрелять?

— Я хочу решить дело миром. Пока еще есть такая возможность. Убийца Высшего уже мертв. Остальных я передам новым господам. Остановок сердца не будет. Я обещаю. Всем сохранят жизнь. Я готов принять даже тебя, Роман. У тебя высокий коэффициент ценности. И никаких санкций, кроме пары сеансов глубокой психокоррекции. Уж, извини, без этого нельзя. Ты убил двух Иных. Это очень серьезно. Я не знаю, почему. Может быть, объяснишь?

— Я напишу тебе письмо, товаби. С полным отчетом. Из своего лагеря.

— Жаль. Сканирование было бы гораздо лучше. Так, боюсь, ты приукрасишь действительность и скроешь главное. Ты нарушил один из основных законов гармонии — убил высших по отношению к тебе. На это должны быть о-очень веские основания. Чем тебя обидел твой господин? Возможно, я смогу помочь…

— Хватит болтать! — Роман тряхнул головой, и его черные волосы рассыпались по плечам красной куртки homo passionaris со споротым именем господина.

Андрею показалось, что он сейчас выстрелит. Но Роман медлил.

— Нервничаешь, значит, я попал в точку, — тем же ровным голосом продолжил товаби. — И Глеб был только твоим орудием. Ты не смог выстрелить в господина? Все-таки не смог, правда? Значит, не все потеряно. Ты сейчас напряжен, как струна. Тебе плохо. Иди сюда. Положи оружие. Сядь. Тебе сразу станет легче.

Роман сделал шаг вперед. И Андрей уже представил, как он подходит к товаби, и его хватают и заламывают руки назад. Но ничего этого не произошло. Виктор Завадский, второй сервент, тронул его за локоть, и Роман остановился.

— Замолчи! — резко сказал он. — Здесь это не пройдет. Медикаменты и установка, или я стреляю!

— Отдайте ему все, — устало сказал Высший. — Я не хочу устраивать здесь побоище. Алекс! Принеси им лекарства. Десять процентов.

— Этого мало! — возмутился Роман.

— Больше, чем вы заслуживаете. Сколько вас? Двадцать? А здесь остается почти триста человек!

— Ладно. Мы принимаем условия. Десять процентов. И установка!

— Георг, принеси установку.

— Стой! За установкой может сходить низший.

— Георг, пошли кого-нибудь из своих дери.

Вскоре принесли установку и лекарства. Очень несерьезный пакетик. Роман презрительно посмотрел на него.

— Это все?

— У нас не намного больше. Это аварийный запас. Никто же не предполагал, что мы потеряем способность вас лечить. Аварийный запас берут на тот случай, если в экипаже погибнут все Высшие и Иные, что крайне маловероятно. К тому же низшие, позволившие погибнуть своим ваби и товаби, не заслуживают медицинской помощи.