Вот уже почти вся колонна миновала село, но радоваться пока рано. Последний танк ехал медленно, чтобы забрать раненых, упавших с брони во время этой отчаянной гонки по улице. Даже на хорошей дороге тормозной путь разогнавшейся тяжелой машины составляет метров сорок, а на скользкой, покрытой снегом, еще больше. Поэтому задача подбирать упавших была возложена на замыкающую машину.

С каждым мгновением вероятность того, что фрицы придут в себя, возрастала, и я нетерпеливо отсчитывал секунды. Хотя несколько пулеметов держали улицу под прицелом, пресекая всякие попытки шевеления, но все равно я был весь на взводе. Но вот наконец-то последний танк покинул село, где мы оставили после себя полсотни горящих машин, и колонна устремилась вперед.

Скорее всего, убитыми немцы потеряли не так и много людей, но зато лишились всей своей техники и припасов. Так что теперь это не боеспособное подразделение, готовое в любой момент двинуться на фронт, а скопище дезорганизованных солдат. На то, чтобы привести батальон в порядок, назначить новое командование, обеспечить транспортом и боеприпасами, потребуется много времени.

* * *

Теперь мы едем прямо на юг, где нас ждут окруженцы. Больше половины пути пройдено, и еще километров пять никаких населенных пунктов нам на пути не встретится. Идиллия, да и только. Но, нарушая волшебную идиллию, с головного танка сообщили, что видят впереди колонну машин. Подъехав поближе, мы насчитали больше двадцати крытых грузовиков. Готовиться к бою никто из немцев явно не собирался. Ну кому может прийти в голову, что здесь, глубоко в тылу, они повстречают советские танки? Совершенно очевидно, что выкрашенная в белый цвет бронетехника без опознавательных знаков была своей. Да и «ганомаг», возглавлявший нашу колонну, подтверждал это.

Уступить нам дорогу немцы не могли, поэтому грузовики остановились, ожидая, пока мы не объедем их по снежной целине. Ну что же, мы ребята покладистые. Как хотят, так мы и сделаем. Притормозив, передние танки развернулись на месте и осторожно переехали через глубокий кювет. Пользуясь моментом, водители грузовиков вышли из машин и устроили перекур. Только когда башни начали синхронно поворачиваться влево, кто-то посообразительнее догадался броситься наутек.

Танки остановились, и бойцы занялись привычным делом. Боем это назвать сложно, скорее избиением беззащитной техники и отстрелом бегущих. И на этот раз у нас была возможность уделить внимание каждому грузовику, и от вражеской колонны не осталось ровным счетом ничего.

* * *

Собрав после боя взводных, я начал выслушивать доклад об отсутствии потерь и собранных трофеях, как вдруг Яковлев прервал такое приятное занятие, позвав меня на помощь.

Проблема, вставшая перед нами, действительно была очень серьезной. Около полутора десятков немцев сдались в плен и теперь робко жались друг к другу, старательно задирая руки повыше.

Одно дело, когда убивают в горячке боя, тут уж ничего не попишешь. Могу я закрыть глаза и на то, что в отсутствие командира бойцы потихоньку пустят в расход пленных. Но отдать приказ на расстрел безоружных мы, разумеется, не могли. Однако и везти немцев с собой никакой возможности нет, их просто некуда посадить. Если бы мы вели обычное наступление, а за нами следовали части второй волны, можно было бы просто оставить для охраны пленных пару легкораненых красноармейцев. Но у нас-то рейд в тыл врага.

Выход из ситуации не придумывался, и пришлось позвать политруков, предоставив им право решать, что делать. В конце концов, решение моральных проблем – это их работа.

Взглянув на пленных, Коробов не стал долго рассуждать и достал пистолет. Перед тем как мы покинули нашу дивизию, ее политработники сделали нашему политруку роскошный подарок, вручив на память трофейный «Маузер-712», чтобы он больше походил на классического комиссара.

Увидев, как политрук вытаскивает оружие, немцы сразу оживились. Кто-то упал в обморок, кто-то встал на колени. Но некоторые опустили руки и решительно выступили вперед, выкрикивая что-то на своем языке, и вряд ли это были слова благодарности.

Кивнув Леонову, чтобы он подошел, Коробов выбрал из кучки немцев унтера и стал ему что-то втолковывать. Судя по тому, как фрицы сразу расслабились, а некоторые даже заулыбались, компромисс был все-таки найден. Наконец политрук вручил свой «маузер» немцу, которому в спину тут же уперся ствол автомата, и отошел в сторону.

Унтер начал вызывать по одному своих солдат, расспрашивал их, а потом, тщательно прицелившись, стрелял в руку или ногу. Раненого тут же оттаскивали в сторону и отдавали на перевязку нашим санитарам.

– Немец заявил, что он хороший стрелок, – пояснил Коробов, – и сможет ранить каждого солдата туда, куда он пожелает. Например, кто-то хочет закончить для себя эту войну и просит прострелить ему локоть или ступню. А другие, наоборот, спешат вернуться на фронт и требуют, чтобы он попал в бедро так, чтобы не задел кость.

– По мне, так лучше, чтобы не вернулись. Ну да ладно, главное, проблема решена к взаимному согласию.

Отстрелявшись, немец вернул оружие и дал связать себе руки. Обратно к своим ему уже нельзя, сразу к стенке поставят, а для одного пленного у нас местечко в волокуше найдется. Правда, его вскоре пришлось пересадить, так как наш раненый, рядом с которым пристроили унтера, тут же полез с ним в драку. Не имея возможности лупить немца своими перебинтованными руками, боец попытался бить его ногами, на что пленный стал отвечать аналогичным образом.

* * *

После бескровной победы над вражеской колонной настроение у всех сразу приподнялось, и бойцы смотрели в будущее с оптимизмом. Но мы с Яковлевым знали больше других, поэтому постепенно погружались в уныние. Дальше к югу лежат два крупных села – Горбовастица и Теремово, в которых, по разведданным, переданных нам перед рейдом, находится постоянный гарнизон противника. Наша разведка, высланная вперед на «фольксвагене», доложила о том, что села укреплены, немцев там много, и имеется батарея противотанковых пушек. Конечно, с нашей самоходной гаубицей мы можем попробовать подавить огневые точки и прорваться, но потери, несомненно, все равно будут недопустимыми.

Лезть вперед явно не стоило, и Яковлев отдал приказ остановить колонну. Бойцы спокойно ждали, что решит мудрое командование, которое, как известно, никогда не ошибается, а мы со старлеем, придав лицу выражение всезнания и всепонимания, чтобы успокоить подчиненных, рассматривали карту, прислушиваясь к доносящейся на юге канонаде. Видимо, там немцы дожимают окруженцев. Выход видится только один – придется повернуть к западу и возвращаться к Полисти. Конечно, мы потратим время на обходной маневр, объезжая многочисленные болота, но это лучше, чем потерять людей и технику и не выполнить задачу.

Через очередное село – Трухново, танки, повторив прежний маневр, пронеслись на полной скорости. Немцев здесь, кажется, нет, но лучше поберечься. Дальше к югу находится сразу несколько деревень, и наверняка где-то там есть и гарнизоны. Поэтому я облегченно вздохнул, когда дорога отвернула в сторону и снова повела на восток, через безлюдную местность. Но, как оказалось, радоваться было рано. С западного берега реки, которая делает здесь большую петлю, нас внезапно обстреляли из пушек. Идущая впереди машина вдруг резко качнулась вправо, при этом опасно накренившись, и стало видно, что она объезжает подбитый танк. Судя по эффективности огня, стреляли 50-мм Pak38, для которых бортовая броня «тридцатьчетверки» на дистанции полкилометра это не помеха.