На самом деле мне не хочется использовать свою силу против милых людей-кошек или же ликантропов. Буду честной: всё же во мне зудит желание подрессировать небезызвестного альфу, но исключительно за дело. Однако думаю, моя совесть точно переживет точечные приказы, стирающие и корректирующие память тем, кто меня встретит или же будет жить поблизости — такая мера позволит избежать доносов о моём местонахождении. Так что пусть план был сырой и попахивал плесенью, но едва Лирэ поможет мне избавиться от печати, я точно скроюсь подальше от своих мужей.

Всё же я слишком слабая, чтобы быть всепрощающей. Вдобавок роль инкубатора и постельной грелки для альфы меня точно не устраивала. Эрик очень чётко указал мне на положенное место, так что пусть катится в ад — исключительно метафорический — и живёт в нём долго и счастливо, но без меня.

Так и размышляя, я бродила по узким мощёным улочкам городка на дамбе. Мои молчаливые охранники следовали след в след, что ещё больше повышало ко мне интерес прохожих. Акшиды лишь провожали меня любопытными взглядами, а редкие оборотни порой пытались подойти, но хмурая парочка за моим плечом тут же вырастала между нами и всем своим видом предлагала проходить мимо. Единственным ликантропом, которого ко мне подпустили, стал местный альфа, конечно же, случайно вышедший погулять в одно время со мной.

Шатен с серо-зелеными глазами был на вид немного старше моих мужей и явно пользовался популярностью у противоположного пола. Он, слащаво улыбаясь, сыпал комплиментами в мой адрес и слишком уж наигранно радовался такой необычной первой леди Туманных земель.

Отвязаться от альфа Альрика, которого звали Маверик, удалось лишь через час. Пришлось со всей отдачей отыгрывать роль хладнокровной эльфийки и порой подражать мерзкой гадине Наилэвину. Зато замерзнув от общения со мной, льстивый оборотень быстро умчался отогреваться.

День перевалил за полдень, желудок скромно намекал, что пора бы его покормить, но мне жутко не хотелось возвращаться, и поэтому я присела на скамью расположенную под сенью деревьев похожих на плакучую иву. В этом месте основание города было сделано небольшим выступом и сбегало прямо к воде спокойной реки. Здесь она собиралась в объятья каменной преграды и падала в более быстрый поток с противоположной стороны Альрика.

На душе снова стало подозрительно паршиво. Сомнения скручивались в тугой узел, не позволяя свободно дышать влажным воздухом наполненным лёгким ароматов цветов. Слух неожиданно уловил невесомые шаги, но прежде чем я успела обернуться, мои плечи оказались в плену больших рук

— Успела соскучиться, сладкая? — раздался дразнящий шепот прямо около уха.

Ещё не обернувшись, я, сразу узнав обладателя этого тягучего и сильного голоса, удивленно выдохнула:

— Арон?

— Что? Разве уже прошла неделя? — удивленно спросила, рассматривая знакомое лицо над моим плечом. Жёлтые глаза второго мужа сверкали весельем, но на самом дне золотистых омутов скользнуло что-то едва уловимое и не такое жизнерадостное.

Неожиданно нагрянувший муж пристроил подбородок у меня на плече, и чуть склонив голову, отчего его рыжеватые волнистые пряди закрыли часть лица, расстроено произнёс:

— Можешь не отвечать на мой вопрос. Твоя реакция говорит сама за себя. — Тяжелый вздох защекотал острый кончик моего уха.

Не знаю: специально ли он это сделал, или случайно, но проклятая дрожь поспешила прокатиться по всему телу. Я неосознанно напряглась, пытаясь не обращать внимания на подозрительное тепло запульсировавшее под кожей.

Пропустив мимо ушей завуалированную жалобу на мою чёрствость попыталась ненавязчиво выскользнуть из слишком будоражащих объятий, но не тут-то было. Словно не заметив моих попыток, Арон всё так же стоял, наклонившись надо мной. У меня бы от такой позы точно разболелась поясница.

Прочистив горло, сделала вид, что у меня всё нормально и ухо уже не горит от невесомого мужского дыхания.

— Так почему ты оказался здесь раньше, и, — я осмотрелась настолько, насколько позволяли объятья и чужой подбородок на плече, и, не заметив первого мужа, закончила, — почему ты один?

— Привилегия не правителя. — Как-то слишком довольно проговорил Арон, после чего пролил больше света на свои слова. — Эрик остался в Дьершеме, а я, показавшись на глаза старейшинам, решил не рассиживаться с ними и подождать альфу здесь вместе с тобой. — Муж потёрся подозрительно гладкой щекой о мою щеку, будто у него больше общего с кошками, чем с волками. — Наши клыкастые старички ещё дня три точно будут донимать Эрика со своими проблемами, но таков удел альфы Туманных земель.

— Значит: ты просто бросил своего альфу на растерзание высокопоставленных оборотней? А как же безусловная преданность, о которой ты говорил? — не удержавшись, поддела Арона. Маленькая месть за его выбивающие из колеи проявления нежности.

К тому же меня неожиданно разозлило то, что я мысленно поблагодарила Рози и Лили за их настойчивость сегодня. Акшидки уговорили меня для выхода в город облачиться в более сложное и шикарное платье, чем я носила до этого.

Если раньше слоев было два, то теперь мой наряд состоял из двух белых платьев-халатов, подпоясанных нежно-персиковым поясом и еще одного более короткого платья оставшегося распахнутым. Самый верхний слой был так же сшит из персиковой ткани в тон поясу и имел едва заметный глянцевый принт, а так же очень широкие рукава. Второе же платье было полупрозрачным и скорее носило декоративный характер и добавляло объема, а нижнее, самое плотное, красовалось золотой вышивкой. Растительный орнамент располагался на кромке подола, рукавах и горловине выглядывающей из-под полупрозрачного слоя.

Так что этот женский “бзик” по поводу удачного наряда был задобрен и молчал в тряпочку. Даже просто распущенные волосы с парой тонких косичек-ободков смотрелись богато на фоне такого платья. И вот то, что я вообще об этом подумала, меня очень бесило.

— Сладкая, — осуждающе протянул Арон, — ну у тебя и сравнения. — После чего вернувшись к непринужденному тону шутливо продолжил. — Максимум что угрожает Эрику среди этих милых старичков это — бесконтрольные вспышки ярости. Что, безусловно, очень благотворно сказывается на характере вечно всем недовольных старейшин.

Не удержавшись, улыбнулась и почувствовала, как раздражение трусливо ретируется перед этим позитивным мужчиной.

— Кстати, у меня для тебя кое-что есть.

Объятья пропали так же резко, как и менялось сегодня настроение Арона. Присев рядом на скамью, муж сбросил с плеча лямку довольно искусно изготовленной сумки и достал из её глубин подозрительный футляр.

Я снова напряглась, потому что пусть плоская коробочка и не была обита бархатом, но очень уж она походила на подарочные шкатулки, в которых преподносят драгоценности. Почему-то одна мысль о дорогом подарке заставила желудок неприятно сжаться.

Замочек щёлкнул, и гладкое дерево крышки откинулось, открывая шёлковую подложку. Мне тут же захотелось выругаться — ёмко, грязно и совсем неуместно. Это и правда, оказалось украшение. Но какое-то странное.