не только завоевать превосходство в воздухе, но и обеспечить корейской армии стабильный режим снабжения оружием и боеприпасами. Американские войска, вынужденные действовать вдали от своих баз, оказались в сложном положении, тогда как подлётное время советским самолётом даже с территории СССР исчислялось минутами. Конечно, авианосное соединение обеспечивало достаточное количество самолётов для поддержания боевого духа «южан», но континентальная держава — это всё-таки континентальная держава. Особенно, когда у неё с потенциальным противником практически собственная граница.

— Я слушаю вас, Уолтер, — голос у Трумэна был мягкий, словно бы даже завораживающий, но директор разведки не делал по этому поводу иллюзий. Этим же голосом отдавались приказы на ядерную бомбардировку японских городов и воздушную атаку Кореи, действия спецслужб на территории бывших союзников. Но и у Смита уже было что предложить Президенту, и он не слишком беспокоился по поводу своей карьеры. По крайней мере, не в этот канун Рождества.

— Наш агент в Москве был раскрыт контрразведкой русских, но благополучно был нами выведен из страны и сегодня он на пути в Америку.

— Вы считаете, что такая новость — приятное дополнение к Рождеству? — скептически поджал губы Президент. И это был даже не вопрос — скорее утверждение. Смит усмехнулся про себя: именно такой реакции он и ожидал.

— У любой медали есть и оборотная сторона, — осторожно начал он. — Наш парень долгое время крутился среди советской богемы: писателей, музыкантов, художников, студентов. И ему удалось зацепиться за один очень перспективный источник.

— Что за источник, в какой области?

— В самой что ни на есть актуальной: ядерные разработки русских.

— Вот как…. Интересно. Продолжайте.

Смит кивнул, и достал из папки, которую до этого скромно держал на коленях, как прилежный школьник, небольшой листок бумаги. Положил его на сукно стола перед Трумэном.

— Что это? — рассматривая бумагу, но не беря её в руки, бросил Президент. Смит улыбнулся.

— Объект наблюдения, бывший студент одного из узко специализированных факультетов московского института, занимался в группе под руководством советского профессора Курчатова и должен был быть, по нашим данным, распределён в соответствующий проектный «ящик», как это называют русские.

— Ящик?

— Ну, да… Это от того, что подобные исследовательские заведения или специальные производства, по большей части — оборонные, не имели официального почтового адреса, а только абонентский ящик, post office box. Отсюда и такое жаргонное обозначение. Так вот. Прямо накануне распределения мальчика прихватила себе русская разведка.

— Откуда такие сведения?

— Наш человек в Москве зафиксировал контакт Студента (под такой кличкой проходил у нас объект наблюдения) с неким Котовым, тёмной личностью, время от времени всплывавшей в наших сводках, на которого, впрочем, нет ничего определённого. Известно только, что Котов является специалистом из внешней разведки Советов.

— Продолжайте…

— После контакта с Котовым Студент пропал из поля зрения нашего человека на пару месяцев, но потом у них был единственный контакт, в ходе которого наш человек по косвенным признакам сделал вывод, что Студент проходит обучение в некоем специальном заведении, что-то вроде нашей Фермы, — воодушевившись н вниманием к его новости, продолжил Смит. Но Трумэн прервал его нетерпеливым жестом.

— «Косвенные признаки» … Вы можете выражаться яснее?

— Да, господин Президент, конечно, господин Президент… Так вот, как-то вечером на Студента было произведено нападение, агент его инспирировал. В драке Студент использовал пару специфических приёмом, которым не научишься на улице, а финале драки подкатил автомобиль с залепленными снегом номерами, драчунов повязали, а Студенту передали какую-то бумажку. Из этого мы сделали вывод, что за ним постоянно наблюдали кураторы, подстраховывали, так сказать.

— И что по этому поводу решила для себя наша разведка? — в голосе Трумэна Смит с облегчением уловил явную заинтересованность.

— Разведка считает, что парня будут использовать во внешней разведке в качестве полевого агента, на подготовку реального нелегала понадобится слишком много времени. Вероятно, русским «в полях» потребовался для чего-то консультант с полным набором специфических познаний. Поскольку пока только две страны обладают ядерным потенциалом, использован он может быть лишь у нас. Или…

— Или?

— Или в Аргентине, где и мы активно ищем беглых германских физиков.

— То есть, его привлекают для работы по «Архиву номер один»? — приподнял брови Трумэн. Смит кивнул.

— Странно… Хилленкоттер меня клятвенно заверял, что русские ни сном, ни духом не ведают про этот «Архив».

— Значил, он либо сам про это не знал, либо лгал вам, господин Президент.

Трумэн кивнул. Не зря, значил, он снял с поста этого спесивого адмирала… Пора, пора уже перетряхнуть это сонное болото, под маркой тайных операций поглощающее финансы, сопоставимые с бюджетом некоторых европейских государств.

— А что у нас там с этим «Архивом»? Команда Уолша ухе полгода торчит в Аргентине и пока — никаких новостей…

— А вот здесь всё не так однозначно. Несколько дней назад Уолш сообщил, что у него есть сведения такой важности, что он не может их доверить ни фототелеграфу, ни радиосвязи. Всё-таки, хоть мы и не ссоримся с Пероном, но и в его друзьях пока что не ходим. Он затребовал для пересылки материалов спецсамолёт из резерва нашей дипломатической службы в Аргентине.

— А у них есть такой?

— Так точно, модифицированный В-17, командир экипажа — Ричард Хоскелл, майор. Его парни в постоянной готовности «номер один» в Буэнос-Айресе.

— Так дайте ему самолёт, Уолтер, какого чёрта? В чём загвоздка?

— Уже ни в чём, господин Президент! С вашего позволения, я немедленно передам указания в посольство. Разрешите идти?

Трумэн кивнул.

— Идите, Уолтер. И…

Смит замер.

— Счастливого Рождества, дружище.

— И вам, господин Президент!

Буэнос-Айрес, 24 декабря 1950 г. Вечер. Студия танго «La Sonrisa[51]»

— Всё, я больше не могу, — Андрей рухнул на скамью в углу зала, подальше от стола, заставленного яствами и от танцующих вокруг него пар.

— Ну, что же вы, Генрих, вечер только начинается! Кстати, вы неплохо танцуете. А если ещё и возьмёте у нашего мэтра сеньора Домингеса пару-тройку уроков, так все молодые сеньориты квартала уж точно будут вашими!

Андрей рассмеялся:

— Вот куда мне столько сеньорит, Габи? Я — человек с проблемами, без собственного дома, без работы пока, без положения в обществе… Город знаю с грехом пополам, говорю с запинками, слова подбираю по пол часа. И кому я такой нужен?

Габриэла рассмеялась.

— Всё проходит, сеньор Штраубе, и это — пройдёт. Так, кажется, было начертано на кольце царя Соломона? Смотрите на всё философски. Вы тут действительно без году неделя, но уже вместе с вашим приятелем из Испании завоевали симпатии всего местного населения… Ну, в масштабах нашей маленькой коммуны, конечно. Вон, только посмотрите, как сеньор Хосе достойно ведёт свою