которой мы остановились перед второй полуфинальной игрой. Разговоры тут же стихли и игроки уставились на своего тренера.

— Что, что? Нам отказали в переносе встречи, играть будем сегодня.

— Твою мать, вот ведь суки! — Громко выругался наш капитан и я его в этом полностью поддерживаю. Суки как они есть.

А причиной было то что в зале собрались далеко не все игроки, а те кто мог в этот момент стоять на ногах. Две пары защитников, один вратарь и восемь нападающих.

Все остальные сейчас лежали в лёжку с температурой, болями в животе и пардон, сильнейшей диареей и рвотой. Да и часть тех кто сейчас был в зале тоже чувствовал себя очень не очень. Но у них видимо организм был покрепче.

То что нас самым банальным образом отравили за ужином стало понятно сразу после того как команда отправилась отдыхать. В этот раз памятуя о том приёме который устроили латыши нам в прошлый раз, а именно о бессонной ночи, автомобилист поселился за городом, благо что расстояния тут плевые и до арены меньше часа.

Это дало свои плоды, столпотворения под окнами удалось избежать. Но случилось кое-что намного-намного хуже.

С утра тренеры и администраторы делали всё что могли для того чтобы перенести игру на другой день. Звонили буквально всем начиная от госкомспорта и заканчивая чуть-ли не ЦК партии. Но как видно не преуспели.

— А чем обусловлен отказ? — спросил со своего места Карцев, один из наших четверых оставшихся в строю защитников.

— Календарь очень плотный и резервные даты не предусмотрены, — ответил Асташев.

— Ага, когда Спартак заразился какой-то хреновней в ноябре их матч с нами перенесли, — язвительно сказал Кутергин, — а там была рядовая встреча. А тут полуфинал.

— Мы не Спартак, Витя, — максимально спокойно ответил Асташев, — знаешь такую латинскую поговорку, «То что позволено Юпитеру, не позволено быку.»

— А Ельцин? До него удалось дозвониться. он то наш, свердловский, должен помочь, — раздался вопрос от кого-то с задних рядов.

— Да, удалось. Как и до товарища Петрова. И они переговорили со своими латышскими коллегами. В местном ЦК ответили что этот вопрос необходимо решать на уровне спортивных комитетов и команд. В общем, кругом от ворот поворот. И в связи с этим у меня к вам вопрос. Мы выходим на игру или сразу соглашаемся на техническое поражение, возвращаемся домой и вызываем молодёжь?

Интересный вопрос. Или мы мы цепляемся за очень невеликие шансы на победу сейчас или сломя голову летим домой чтобы хоть как-то подготовится к третьему матчу. Хорошо что не мне решать, слишком сложное решение.

— Мою позицию я уже высказал, Сан Саныч, — первым взял слово Нестеренко, наш глава медицинского штаба, — надо соглашаться на технарь, и как можно скорее возвращаться домой. Посмотри на того же Бякина, он, пардон, не блюёт сейчас исключительно из-за своих морально волевых. Ну сделаю я всей «выжившим» сейчас промывание желудка, ну обколю и напичкаю таблетками. А дальше что? Ребята смогут выйти на игру, вот только это будет дай Бог едва ли четверть от того же Бякина или Каменского.

— Товарищ старший тренер, — сказал прилетевший ночным рейсом Завьялов, — у нас тут не вольница Степана Разина а спортивная команда выступающая в чемпионате Советского Союза по хоккею с шайбой. Я настаиваю чтобы вы решение приняли единолично, максимум после совещания с тренерским и медицинским штабом и капитаном команды. который будет выразителем воли всех игроков. Но не на вот таком вот народном сходе.

— А почему нет, Виктор Васильевич, — не знаю какая муха меня укусила, но я поднял руку а потом и вовсе встал чтобы высказаться, — ситуация экстраординарная и требует таких решений.

— Спасибо, Саша, — очень мягко сказал Асташев и тут же поддержал меня, — я тоже так считаю. А что ты думаешь?

— Я легко могу привести аргументы в пользу обоих решений. И игры и технаря с возвращением домой.

— Это не ответ. Что бы ты сделал если бы решал единолично?

— Я бы играл. Да, будет чертовски трудно, но шансы есть. Правда для этого всем способным держать оружие нужно будет наизнанку вывернуться, но шансы есть. Обыграем их сегодня, получим на несколько дней больше чтобы восстановиться перед следующим соперником. А судя по тому какая была игра в Москве там легко не будет ни ЦСКА ни Крыльям и их серия может затянуться на три матча.

Это была сущая правда. На следующий день после разгрома который мы учинили динамовцам в Свердловске московские команды поучаствовали в уникальном для Советского союза шоу. Первая игра их серии завершилась вничью как в основное так и в дополнительное время и команды били буллиты.

В серии послематчевых штрафных бросков сильнее оказался ЦСКА.

А учитывая что и в прошлый раз, в той истории хоккея которую я знаю им понадобились три матча и все три раза дело дошло до триариев, ну или в нашем случае до буллитов.

Так что есть все шансы на то что у нас будет больше времени на то чтобы команда пришла в себя.

— Понятно, Саша. И спасибо, — ответил Асташев. — Я тоже считаю что надо играть. Но пока что у нас два голоса за и один против. Товарищи, — тренер обвел взглядом остальных, прошу не молчать а высказываться.

В итоге мнения разделились практически полярно но с перевесом в два голоса победил вариант играть.

Ну значит, так тому и быть.

* * *

4 мая 1988 Рига, Латышская ССР. Второй матч полуфинальной серии чемпионата Советского Союза по хоккею с шайбой среди команд высшей лиги, «Динамо» Рига — «Автомобилист» Свердловск. 5000 зрителей.

К началу матча мы подошли в еще более плачевном состоянии чем были утром. Уже на раскатке выяснилось что Лукиянов тоже не может принять участие в игре.

В итоге на раскатку формально вышли восемнадцать игроков, меньше было нельзя, но на лёд могли выйти всего двенадцать. Остальные должны были просто сидеть на скамейке.

Перед началом игры Асташев еще и успел поругаться с Владимиром Юрзиновым, тренером хозяев, вернее даже не поругаться а продолжить разговор на повышенных тонах. который был у них утром.

Местные болельщики не стали изменять себе и постарались устроить нам еще более теплый прием чем тот с которым столкнулись рижане в Свердловске.

На самом деле, если бы не грядущий развал страны это было бы даже хорошо. За пределами пула московских команд в чемпионате страны слишком мало непримиримых соперников. А тут на пустом месте возникла такая пара что искры летят.

Впрочем, до лета 91-го года еще несколько лет и обе команды еще успеют вдоволь порезвиться.

Ленинградец Якушев произвёл вбрасывание и игра началась.

К чести динамовцев надо сказать что они не стали сходу включать около хоккейные способы борьбы и не пытались выбить