— Это очень вряд ли, — ответил Завьялов, — Автомобилист, конечно, хорошая команда, но шансов на подобное ну очень мало.

— В любом случае чтобы они появились Саша должен выйти на игру с Динамо, — подвёл итог Асташев.

— Нет, я против. Если бы парень был совершеннолетним тогда другое дело, — Нестеренко был непреклонен, — да и поймите, ну никто не даст такого разрешения. Возьмут заключение, прочитают про переломы и трещины и всё. На этом всё закончится.

— А если никто не будет об этом знать? Допустим обследование показало что у меня не перелом и трещины а допустим, ушиб. Это тоже неприятно, но в сущности не опасно.

— Ага, и как вы себе это представляете? Придется пойти на подлог не только мне но и всем остальным мои людям. Если это вскроется то это будет конец для всех нас. Да и для вас тоже.

— Но однако ты повез Семенова не в больницу, а на базу. — сказал Асташев, — хотя мог сразу снять все вопросы. Лежал бы Саша сейчас на больничной койке и никто бы и слова не сказал. Но ты этого не сделал.

— Не сделал, да. Не знаю почему, вот было какое-то чувство что нужно везти его сюда.

— А я скажу почему ты этого не сделал и что у тебя за чувство, Сан Саныч. Ты на самом деле, где-то в глубине души, понимаешь что правильно разрешить Саше играть. Что не можешь нынешний сезон завершится вот так. Двумя поражениями от этих подлых козлов. И сейчас мы можем сделать вид что травма действительно не серьезная. что у Саши простой ушиб и к игре с Динамо он успеет восстановиться. А сняли мы его с последнего матча именно из-за подозрения на перелом, которое не подтвердилось. И я даже больше скажу, ты сразу понял что к чему, поэтому и не повез Сашу в больницу в Риге. Так что, Сан Саныч, давай решайся. Как видишь Семенов и сам рвется в бой.

— Да, рвусь. Потому что, если говорить на чистоту это возможно мой первый и последний шанс выиграть чемпионат Советского Союза. Дальше-то вы знаете куда я еду. Да и там, я уверен, не будут делать скидку на мой возраст в этой ситуации. Ключевой игрок команды не вышел на самую важную игру клуба в истории, хотя мог. Вот что обо мне будут говорить и думать. И я сам так буду думать. Что не смог, не помог тогда когда моя помощь нужна была сильнее всего. А что до моего возраста и возможных последствий. Так это хоккей. И без трещин в ребрах можно словить шайбу в висок и уехать на кладбище. Так что решайте, доктор. Только знайте, если вы запретите мне играть то я вам больше руки не подам.

— Вот только не надо на меня давить, Саша. И вам, товарищи я тоже не советую этого делать. Может и правда, зря я Саменова в больницу не повез. Он же такой-же чокнутый как и вы все. Не понимает к чему всё это может привести.

— Да понимаю я, — практически закричал я, — Я всё понимаю. И то что вы своими руками сейчас убиваете мечту целой области я тоже понимаю. Все видели что случилось в Риге, все понимают что нас там старательно убивали и практически убили. Да Динамовцев ждёт в Свердловске такой приём, какого никогда не было в чемпионате Союза ни у кого. Их буду ненавидеть не только зрители, а и стены со льдом площадки. Да, номинально у них будет преимущество в классе, у нас полкоманды не будет соответствовать уровню высшей лиги. Но вот психологически мы их задавим. И то что я выйду на игру как ни в чём не бывало после того силового тоже станет очень хорошим ударом. А что до силовой борьбы, так изготовьте мне дополнительную защиту, наложите повязку и сделайте блокаду. Плюс я обещаю лишний раз не подставляться. Хотя это и будет трудно.

— Семенов, выйди, — сказал Нестеренко после моей речи.

Я кивнул и молча вышел плотно закрыв за собой дверь.

Не знаю о чем говорили начальники команды, но их разговор продолжался долго, даже очень.

Я успел заскучать и сидя на продавленном диванчике возле которого стояли кадки с двумя большими фикусами слушал музыку в наушниках и играл на своей «электронике».

Наконец примерно через минут двадцать до моего плеча кто-то дотронулся и подняв голову увидел над собой Завьялова.

— Пойдём, мы всё решили…

— В общем так, Саша. Ты играешь с Динамо. Мы с товарищами решили что риск конечно большой, но на него нужно пойти. Только учти, если не дай Бог что, хоть малейший дискомфорт или боль, то ты сразу должен дать нам знать, — сказал Асташев, — и смотри, если ты вдруг решишь сам пойти в силовую борьбу то я тебя тут же сниму с игры. Мы друг друга поняли?

— Поняли, поняли, товарищ старший тренер. И спасибо!

На этом вопрос был закрыт. Нестеренко отправился делать мне защитный корсет а я вернулся в свой номер. Об участии в тренировках и речи не было.

Впрочем, когда состав на игру был набран я сам пошел посмотреть со скамейки что у нас получается.

Хорошо хоть часть отравившихся игроков пришла в себя и нам не пришлось менять половину команды. Но всё равно, четвертая пятерка и две пары защитников составили игроки из Луча и Спутника. Молодежи там было всего три человека а остальные проверенные в деле мужики которые имели опыт игры в высшей лиге и в обычной ситуации не проходившие в состав из-за своего класса.

Увиденное меня откровенно говоря разочаровывало. Максимум на что было способно наше пополнение это дать необходимую передышку игрокам основы. Но и это уже не мало, особенно учитывая что я не мог как в прошлом матче выходить через смену и играть сорок минут. Тут бы хотя бы десять пятнадцать отыграть на своём уровне.

* * *

6 мая 1988 года. Свердловск Советский Союз. Дворец спорта профсоюзов. Третий матч полуфинальной серии чемпионата СССР по хоккею с шайбой среди команд высшей лиги «Автомобилист» Свердловск — «Динамо» Рига. 5500 зрителей.

Я не ошибся когда говорил что наши болельщики устроят рижанам очень теплый прием. Так и получилось. Но я даже не мог представить насколько этот приём будет теплым.

Команду гостей встретили еще в Кольцово. Едва динамовцы вышли из здания аэропорта то тут же попали под самую настоящую обструкцию. Как мне сказали больше трех сотен наших болельщиков освистывали динамовцев всё время пока они загружались в автобус.

Потом их сопровождали на пути в гостиницу и там уже повторили процедуру. Потом еще и ночка у наших гостей выдалась нелегкая, примерно такая же как и у нас в один из прилётов в Ригу. Ну а апофеозом