ситуация уже слишком испорчена. Если я это сделаю, то…

— Черт, — шиплю я, отпуская ее и запуская пальцы в свои волосы, оттягивая их назад, пока они не горят.

— Тогда проваливай, ты, гребаная киска. Уходи, — рявкает она, отчего у меня перехватывает дыхание. — Иди. Ты мне не нужен, — кипит она. — Я взяла с собой вибратор. Он делает гораздо лучшую работу…

— Нет, ты этого не делала, — уверенно заявляю я.

Ее глаза сужаются.

— Да, я…

Опуская руку к ее горлу, я прижимаю ее к дереву позади нее. Ее глаза расширяются от шока, но этого недостаточно, чтобы скрыть желание, омрачающее ее и без того расширенные глаза.

Кайф хорошо смотрится на этом маленьком лжеце.

Приближаясь прямо к ее лицу, мой нос касается ее носа, наши брови сходятся.

— Лгунья, — шиплю я. — Это все еще в твоем верхнем ящике дома.

Ее глаза расширяются, но это единственная реакция, которую она дает.

— Прошло три дня с тех пор, как я заставил тебя кончить, и ты не взяла свою верную игрушку. Насколько сильно тебе это нужно, Мегера?

— У меня есть свои пальцы, — шипит она, поднимая руку. Для начала, я думаю, она просто собирается доказать свою точку зрения о их существовании, но я явно совершенно неправильно истолковал ее намерения, потому что почти быстрее, чем я могу обработать, ее ладонь летит к моему лицу.

К несчастью для нее, я готовился к этому дерьму еще до того, как узнал, к чему меня готовил папа.

Потрясенный визг срывается с ее губ, когда мои пальцы обхватывают ее запястье, останавливая ее от контакта в последнюю минуту. Возможно, я позволил бы ей обхватить мой член своими крошечными пальчиками, но это все, что она от меня получит. Если я позволю ей прикоснуться ко мне, все ставки будут отменены.

— Какого хрена? — Она шипит, когда я неумолимо прижимаю ее к дереву и прижимаюсь к ней всем телом. Мой уже твердеющий член прижимается к ее ягодицам, заставляя его просыпаться еще быстрее, чем раньше.

— Только хорошие девочки получают награды, Мегера, — выдыхаю я ей на ухо, наслаждаясь тем, как она вздрагивает от ощущения моего дыхания на ее холодной, но сверхчувствительной коже, вместе со словами.

— Пожалуйста, — всхлипывает она, прежде чем успокоиться, когда понимает, что сказала это вслух.

— Руки на дерево и делай, что тебе говорят.

Она кивает, и я отпускаю ее руку, когда она пытается подчиниться.

Отступая назад, я провожу руками по ее бокам, заправляя их за пояс ее пижамных штанов и спуская их вниз по ее ногам.

В мгновение ока они оказываются у ее лодыжек.

— Убери их, — требую я.

Она колеблется, и я понимаю почему. Ей придется снять ботинки и встать на землю босиком. Мне должно быть не все равно, но прямо сейчас единственное, о чем я могу думать, это попробовать ее.

Я не должен этого делать. Это на один шаг ближе к тому, чтобы трахнуть ее. Просто еще одна зависимость, которую нужно добавить ко всем остальным, потому что я знаю, что, однажды попробовав, я никогда не захочу остановиться.

Но, черт возьми. Это Рождество, и она такая чертовски возбужденная и отчаянная, что я уже чувствую это.

В спешке она сбрасывает одежду с ног и встает передо мной, выгнув спину, выпятив задницу, соблазняя меня.

Чертова дразнилка.

Она прижимается щекой к стволу, смотрит в другую сторону, поэтому, когда я поднимаю руку, она ничего не понимает.

Пока моя рука не треснет по ее заднице.

Ее крик пронзает ночной воздух вокруг нас, заставляя животное, которое, вероятно, спало где-то поблизости, в испуге убежать.

— Черт, Тео.

Мой член набухает от моего имени на ее губах, и моя ладонь дергается, чтобы снова увидеть ярко-красный отпечаток моей руки на ее бледной коже.

— Скажи это снова, — рычу я.

— Черт?

— Не дави на меня, Мегера.

Моя рука снова шлепает ее по заднице.

— Ах, — восклицает она, прежде чем дать мне то, что я хочу. — Тео.

— Да, — шиплю я, снова соединяясь с ее задницей.

Не может быть, чтобы ее кожа не светилась для меня, но, черт возьми, она слишком темная, чтобы по-настоящему оценить это.

Я разглаживаю ожог ладонью, нежно потирая и сжимая ее круглую задницу.

— П-пожалуйста, — хнычет она.

— Черт, Эм. Ты промокла, — стону я, просовывая пальцы между ее ног и обнаруживая, что с нее капает. — Нравится боль, да?

Она кричит, когда теряет мое прикосновение, но быстро подчиняется, когда я хватаю ее за бедра, заставляя ее согнуться пополам и раздвинуть ноги.

Но ее жалобы длятся так долго только потому, что я опускаю задницу на землю и предаюсь единственному, что наполняет мой разум. Я пробую ее на вкус.

И черт. Она слаще, чем я когда-либо мог себе представить.

Раздвигая ее двумя пальцами, я ласкаю ее клитор, быстро узнавая, как ей нравится, когда ее бедра начинают вращаться, а с ее губ слетают неразборчивые слова.

Она такая чертовски мокрая, ее соки стекают по моему подбородку.

Протягивая руку, я вытираю немного тыльной стороной ладони, прежде чем погрузить в нее два пальца.

Ее мышцы пульсируют вокруг меня, когда она изливается. Я проглатываю все это, отчаянно желая большего, несмотря на тот факт, что прямо сейчас я, блядь, тону в ней.

Слегка откидывая голову назад, я обнаруживаю, что она смотрит на меня сверху вниз широко раскрытыми, полными желания темными глазами. Электричество пронзает меня, когда наши глаза встречаются.

— Тео, — выдыхает она, прежде чем втянуть нижнюю губу в рот, впиваясь в нее зубами.

— Ты собираешься кончить мне на лицо, Мегера? — Спрашиваю я у нее, позволяя вибрациям моего голоса усилить ее удовольствие.

— Да. Да, черт возьми, — кричит она, когда я толкаю свои пальцы выше, сильнее потирая ее точку G.

Все ее тело дрожит надо мной, когда ее освобождение стремительно приближается.

— О боже мой, — кричит она, когда он, наконец, врезается в нее.

Ее колени подгибаются, но я принимаю ее вес, не останавливая своих движений, позволяя ей наслаждаться, выпивая все, что она мне дает.

Когда она начинает спускаться, выпуская белые облачка дыхания в воздух надо мной, я откидываюсь назад. У меня в голове только одна мысль.

Я чертовски облажался с этой девушкой.

В тот момент, когда ее глаза открываются и встречаются с моими, я точно знаю, что сорвется с ее губ.

— Трахни меня. Пожалуйста. — За этим быстро следует сильная дрожь.

Качая головой, я с сожалением выскальзываю из-под ее тела.

— Я не могу, Эм, — говорю я, ненавидя уязвимость в своем голосе.

Она поворачивается, уставившись вниз на палатку в моих брюках.

Делая шаг вперед, она протягивает руку, но я