моя шутка по поводу сокровищ во время нашей последней встречи оказалась пророческой. А вы, пожалуй, уже тогда знали об этом.

– Господин Адамс, если честно, я и сегодня, также как в прошлый раз, не до конца уверен в существовании этих сокровищ. Это только версия, которая, признаюсь, теперь кажется более достоверной. Займитесь проверкой самостоятельно. В конце концов, это ваш дом и ваше имущество. Буду признателен, если вы расскажете мне о результатах вашего обследования чердака, – Макс помолчал, потом, улыбнувшись, добавил. – И будьте внимательны на лестнице: старик Шмелев не случайно оттуда спикировал.

Фрау Адамс при этих словах сыщика заерзала на диванчике.

– Георг очень осмотрителен в таких делах. Я же говорила вам, господин сыщик, что он мастер на все руки, – Макс молча кивнул, а клиентка сразу же продолжила. – Скажите, господин сыщик, а этот Кузьма не придет больше в наш дом?

Макс ждал этого вопроса и ответил:

– Пока вы в доме, не придет никто. Когда же вы снова уедете на объект, теоретически он может появиться, но я в этом сомневаюсь. Думаю, у него навсегда пропало желание там появляться. Не забывайте, что я продолжаю заниматься его розыском и буду держать вас в курсе дел. Похоже, что Кузьме неизвестно, где находится коллекция, – Макс замолчал, потом загадочно улыбнулся и добавил. – В конце концов, если что-то обнаружите на чердаке, побеспокойтесь о сохранности найденного.

Клиенты ушли, а сыщик в изнеможении опустился на диванчик и прикурил очередную сигарету.

***

Когда Катрин Бергер вошла в комнату, шеф не обратился к ней с обычным предложением кофе, а задал вопрос, озадачивший помощницу. Макс спросил:

– Катрин, вы знаете, что моя бывшая помощница документировала некоторые наши совместные расследования?

– Нет, Макс. Она мне не рассказывала ничего такого.

– Значит, поскромничала. Надо признать, что у нее иногда получались неплохие детективные истории, – сыщик помолчал и, легко улыбнувшись, добавил. – И все это основывалось на материалах наших дел.

– Да, Макс, – неопределенно выдавила Катрин, не очень понимая, куда он клонит.

Сыщик, словно не слыша ответа помощницы, продолжал:

– Нам попадались довольно интересные дела, из которых Мартина выжимала занимательные сюжеты. Когда дело подходило к концу, она обычно спрашивала: "Ну что, я могу уже ставить последнюю точку?"

Макс прикурил сигарету, выпустил дым и опустился на диванчик. Невидящим взглядом скользнул по помощнице, потом уставился на потолок, под которым медленно плыли облака табачного дыма. Катрин, не понимая состояние его души, невпопад спросила:

– Хотите, чтобы я тоже документировала наши дела? – она подумала и добавила. – Я хотела сказать дело, которым мы занимаемся сейчас.

– Ни в коем случае. Разве только вы сами пожелаете это делать. Признаться, еще не было такого бестолкового дела, и, выражаясь словами Мартины, мне уже хочется поставить точку. Но разве мы уже вправе это сделать? Разве мы можем гарантировать клиентам, что "привидения" больше не появятся в их доме?

Катрин некоторое время молчала. Ей казалось, что теперь она понимает причину меланхолии, внезапно проникшей в душу шефа. И ведь это действительно так: криминальное дело, возникшее столь необычным образом, развивалось, как выразился шеф, как-то бестолково. Она пыталась понять, что рождает ощущение этой бестолковости. Неужели только то, что они своими руками построили этот криминальный сюжет? Но это только отчасти. Ведь появление в деле Эрнеста Шмелева никак не связано с их действиями. Что же тогда главное в этом не желающем уходить ощущении? Ответа не было. Макс продолжал смотреть на помощницу. Его вопрос был вполне конкретным, и Катрин сказала:

– Безусловно, Макс, точку ставить рано.

Сыщик немного успокоился, потом спросил:

– И как, по-вашему, теперь ловить этого Кузьму? Ведь он где-то здесь. Возможно, напуганный и обозленный, но мы не можем быть уверены, что в его голову снова не заползет мыслишка наведаться в этот несчастный дом.

– Может быть, надо немного выждать? – неуверенно спросила Катрин.

Макс ухмыльнулся.

– Даже если ваш вариант и не лучший, у нас нет другого. А так хочется уже поставить точку…

31

Когда самолет приземлился и Эрнест Шмелев, получив багаж, покинул зону аэропорта, разразилось настоящее ненастье. Внезапно набежавшие тучи быстро закрыли солнце и почти сразу начали извергать потоки воды такой силы, что Эрнест уже через секунды стал мокрым с головы до пят. Он едва успел забежать под навес автобусной остановки, как поднялся сильный ветер. Теперь вода не лилась сверху, но так же хорошо делала свою пагубную работу сбоку. Получив в лицо очередную пригоршню воды, Эрнест прижался к рекламному щиту, представляющему заднюю стенку навеса, и положился на волю стихии. В его голове даже мелькнула мысль, что все это послано на его голову свыше за то, что он натворил в последние дни. Русская столица – думал Эрнест – не желает принимать меня, несмотря на мои русские корни. Потом он, охваченный ознобом из-за мокрой одежды и ветра, высчитал и подытожил, что русской крови в нем всего лишь четверть, но его русская речь вполне прилична, если не принимать во внимание легкий акцент.

Пока Эрнест Шмелев рассуждал подобным образом, дождь закончился и рассеявшиеся тучи пропустили лучи еще горячего послеобеденного московского солнца. Отойдя в сторонку, Эрнест выжал все, что можно, из имеющейся на нем одежды и некоторое время стоял, вертясь вокруг вертикальной оси, попеременно подставляя щедрому солнцу то спину, то грудь. Высохнуть полностью не удалось, однако вскоре одежда уже не прилипала к движущимся рукам и ногам, и тогда Эрнест пустил свои мысли в другом направлении.

Он размышлял над вариантами первого ночлега в Москве. Несмотря на то, что он выгреб все из карманов убитого им человека, после покупки билета на самолет денег осталось совсем немного. Ни о каком отеле не могло быть и речи. Эрнест достал из небольшого чемоданчика паспорт убитого и еще раз прочел имя, которым он теперь будет представляться в течение… Он задумался, потому что пока не имел ни малейшего понятия, сколько еще времени отпустит ему жизнь, по меньшей мере на свободе. Эрнест внимательно (уже в который раз) рассмотрел фото в паспорте и решил, что при соблюдении мер предосторожности и предъявлении документа в неответственных местах, сойдет за оригинал. Потом он заглянул на страничку, где была отметка о регистрации. Сейчас этот адрес был для него самым важным. Он, конечно, понимал, что регистрация и истинное место проживания могут не совпадать. Понимал он также, что если даже совпадение имеет место, то по тому же адресу могут проживать и другие люди. И это тоже был никуда не годный вариант. Выбора не было – все надо