Несмотря на то что Катон ждал сигнала, далекий зов трубы из расположения штаба армии заставил его слегка подпрыгнуть в седле. И тут же ближайший к нему всадник вопросительно посмотрел на него. Префект набрал в легкие побольше воздуха и крикнул:

– Авангард! Вперед!

Он сжал коленями бока Ганнибала. Скакун сорвался с места, почти сразу перешел на галоп на склоне холма, и через несколько мгновений они выскочили из тумана и оказались на открытом поле – до вражеских бастионов оставалось менее полумили. Слева находился Мирон вместе со своим эскадроном, за ними остальные «Кровавые вороны»; копыта лошадей выбивали дробь по покрытой настом траве. Кое-кто из всадников что-то кричал, несмотря на приказ сохранять молчание, и Катон не сомневался, что их командиры придумают для провинившихся подходящее наказание. Они скакали не слишком быстро, ведь всадникам приходилось нести лестницы, мотки веревок и крюки, но все знали, что только скорость поможет сократить потери.

Катон наклонился вперед, пытаясь выжать из Ганнибала максимум, но при этом постарался разглядеть вражеских часовых, дожидался момента, когда они поднимут тревогу, не слышную из-за грохота копыт по замерзшей земле. Однако он уловил лишь зов римских труб, прозвучавших со стороны других римских когорт, окружавших столицу декеанглиев. Все это являлось частью плана, целью которого было сбить врага с толку относительно главного направления атаки и дать возможность Катону и его солдатам довести дело до конца прежде, чем враг подтянет к воротам основные силы. Префект бросил быстрый взгляд через плечо и увидел, как первые легионеры появляются из скрытой туманом ложбины и мерной, но быстрой поступью направляются к воротам.

Напряженное ожидание закончилось. Теперь уже ничего нельзя было изменить. Их ждали победа и слава – или поражение и смерть. Но все мысли об исходе сражения исчезли, Катона захватило яростное возбуждение атаки, губы искривились в свирепой усмешке; он мчался вперед.

Вражеские часовые на стенах стояли неподвижно. Если они и подняли тревогу, их товарищи никак на это не отреагировали, подумал Катон, быстро приближаясь ко внешнему рву. Он слегка придержал Ганнибала, позволив остальным солдатам его догнать. Первые всадники остановились у края рва, соскочили на землю, оставив одного человека из пяти приглядывать за лошадьми. Прихватив лестницы, веревки и крючья, солдаты побежали к стене, скользя на покрытой изморозью земле. Катон остался в седле и направился вдоль стены к мосту, ведущему на другой берег рва.

В тусклом предутреннем свете он разглядел на стене двух воинов-варваров. Повернувшись в седле, увидел спешивших к стене легких пехотинцев. Далее следовала тяжелая пехота, сверкавшая шлемами и скрытая за большими щитами. За ними шли солдаты, которые несли таран.

Соскользнув с седла, Катон отошел подальше от моста, где становился слишком легкой мишенью для врага, и спустился в ров, лишь в самый последний момент избежав столкновения с остро заточенным колом, рассчитанным на слишком самоуверенного легионера. Противоположный склон оказался более крутым, и подняться по нему «Кровавым воронам» было труднее. Им приходилось цепляться руками за узкую полоску земли, начинавшуюся сразу за стеной. Один из солдат уже устанавливал лестницу, и Катон отодвинул его в сторону.

– Я пойду первым, – сказал он.

Он поставил ногу на нижнюю перекладину и начал быстро, насколько мог, подниматься вверх. Сердце отчаянно колотилось у него в груди, и он в любой момент ожидал появления вражеского воина на бастионе, готового оттолкнуть лестницу. Рядом со стеной было совсем немного места, чтобы надежно установить лестницу, поэтому Катон наклонился вперед, стараясь сохранить равновесие. Оказавшись на расстоянии длины меча от вершины, он обнажил клинок. Напрягая все силы, преодолел последние две ступеньки и тут же слегка присел, приготовившись к схватке.

Никакого движения вокруг. Шум стучащей в ушах крови, кряхтение римских солдат, поднимавшихся на стены, грохот тяжелых сапог легионеров, бежавших по замерзшей земле к воротам, – и никаких других звуков. Катон быстро огляделся по сторонам, но на стене никого не было – лишь через несколько мгновений на некотором расстоянии от него появился один из «воронов». Потом рядом стали возникать и другие. Но враг до сих пор никак не реагировал. Катон разглядел одного из вражеских часовых, неподвижно застывшего на фоне серого неба. Крепко сжимая рукоять меча, префект подбежал к лестнице, ведущей к башне, быстро поднялся по ней и оказался в замкнутом пространстве, готовый нанести первый удар по врагу. Но увидел только чучела из соломы, одетые в тряпки. Вместо копий рядом с ними были укреплены деревянные шесты.

Катон в изумлении посмотрел на них. Наконец, немного пришел в себя и направился к ближайшему чучелу. Он осторожно осмотрел его, словно тот мог оказаться западней, и сильно ткнул его мечом. Чучело завалилось на пол, рядом упало «копье». Катон опустил глаза и пробормотал:

– Будь я проклят…

Спрятав меч в ножны, он поспешил в дальнюю часть башни и посмотрел оттуда на массу конических соломенных конусов. Клубы древесного дыма все еще поднимались вверх от костров, но больше Катон никаких признаков жизни не заметил. И никто не сражался на стене или по обе стороны от нее. Его солдаты озирались в полнейшем замешательстве. Чуть дальше один из них прыгнул вперед, пнул ногой другое чучело и разочарованно рассек его мечом. Катон услышал поскрипывание ступеней лестницы, и в башню вошел декурион Мирон, все еще державший наготове меч. Офицеры переглянулись, и Катон вздохнул:

– Нас обманули. Враг давно ушел. Они оставили несколько человек, которые сделали чучела, разожгли костры и также покинули поселение пару часов назад. Или даже раньше – как только стемнело.

– Но тогда где же они, господин префект?

Катон потер глаза.

– Кто знает? Они могут скрываться в горах или рассеялись по другим поселениям. Но, скорее всего, они отступили к Моне и думают, что будут в безопасности, когда окажутся за морем.

Мирон оглядел поселение.

– А что, если они все еще там? И это западня?

Катон посмотрел на него и прищелкнул языком:

– Довольно необычная ловушка. Позволить врагу преодолеть стены? Поверь мне, декурион, они ушли.

Они услышали громкий приказ, который донесся из-за ворот. Катон шел через башню, когда раздался громкий треск и стена под его ногами задрожала.

– Мирон, ко мне! – Катон выскочил из башни на открытое пространство за воротами. – Помоги с запорным брусом.

Но, прежде чем они успели вытащить брус, ворота содрогнулись, таран ударил в них с другой стороны. Ворота окутала пыль, Катон заморгал, повернулся к Мирону и кивнул. Упираясь ногами в землю, они вдвоем вытащили брус и отбросили его в сторону, как раз в тот момент, когда опцион приказал легионерам с тараном нанести следующий удар.

– Один… два… три!

Без бруса створки ворот сразу распахнулись, и удивленные легионеры ввалились внутрь.