— Проклятье, ни малейшей зацепки, — проворчал Климпт, почесывая в затылке, когда они вернулись в гостиную. — Никогда не видел, чтобы в доме не нашлось никаких улик.

— Ни одной видеозаписи, — отметил Лукас и снова направился по коридору в спальню родителей, чтобы еще раз осмотреть видеодвойку.

В гостиной большой телевизор был подсоединен к отдельному плееру.

— Два видеомагнитофона и ни одной пленки.

— Они могли брать их напрокат, — предположил следователь.

— И все равно…

— Но коробки в подвале… Подожди минутку, — неожиданно сказал Климпт и быстро спустился по ступенькам.

Лукас прошелся по тихому холодному дому, потом заглянул в гараж. Между тем Климпт поднялся из подвала с коробками в руках.

— У них две машины. Следы колес с двух сторон.

— Да, насколько я помню, так и есть.

— Какая семья уезжает в отпуск на двух машинах, если их всего четверо? — спросил Лукас.

— Посмотри сюда, — указал Климпт на принесенные коробки. Одна была от видеокамеры, вторая от фотоаппарата «Полароид спектра». — Есть камера, но нет никаких записей. А Генри Лейси вчера сказал, что найденный нами снимок сделан «Полароидом».

— Господи, — Лукас провел ладонью по волосам. — Ладно, вот что я тебе скажу. Посмотри папку с квитанциями, выпиши все номера кредитных карточек, какие сможешь найти. В особенности обрати внимание на расчеты за бензин, но и остальные могут представлять интерес. А я еще раз зайду в комнату девочек. Не верю, чтобы у подростков ничего не нашлось.

Лукас обыскал комнату дюйм за дюймом: вытаскивал все ящики шкафов, заглядывал под них, проверял бутылочки и коробки, перелистывал тетради с домашними заданиями, собранные со времен начальной школы. Он посмотрел, нет ли чего-нибудь в туфлях, приподнял матрасы на кроватях.

— Я переписал номера всех кредиток, — сказал Климпт, входя в комнату. — Для покупки бензина они пользовались картами «Саноко» и «Амоко». Кроме того, они часто покупали бензин у Расса Харпера — довольно странно, если учесть, что его колонка находится в пятнадцати милях отсюда.

— Сохрани выписки, — сказал Лукас, опуская матрас на место. — И проверь, есть ли мусор рядом с домом.

— Хорошо.

На комоде стояло с полдюжины книг, втиснутых между малахитовыми держателями в форме шахматных слонов. Лукас посмотрел на книги, пролистал каждую и перевернул страницами вниз. Из Библии на пол выпала фольга — обертка от жвачки. Он поднял ее, развернул и обнаружил телефонный номер и имя Бетти, написанные оранжевым фломастером.

Лукас поставил книги на место и перешел в гостиную как раз в тот момент, когда с улицы вернулся Климпт.

— Мусора нет. Они все забрали с собой.

— Ясно, — сказал Лукас и набрал номер с обертки для жвачки.

Трубку сняли после первого гудка.

— Центр помощи округа Оджибве. Чем мы можем быть вам полезны?

В голосе женщины звучала профессиональная бодрость.

— Что такое «Центр помощи округа Оджибве»? — спросил Лукас.

— А с кем я говорю? — В голосе появилась настороженность.

— С помощником окружного шерифа.

— Вы помощник шерифа и не знаете Центр помощи округа Оджибве?

— Я здесь недавно.

— Как вас зовут?

— Лукас Дэвенпорт. Джин Климпт рядом, если вы хотите поговорить с ним.

— О нет, все в порядке. Я слышала о вас. Кроме того, тут нет никакой тайны — это телефон доверия округа. Наш номер можно найти в начале любого телефонного справочника.

— Хорошо. Могу я поговорить с Бетти?

После короткого молчания женщина ответила:

— У нас нет Бетти, мистер Дэвенпорт. Это кодовое имя нашего консультанта по работе с людьми, которые подвергались сексуальным домогательствам.

Лукас припарковался на подъездной дорожке у дома Уэзер, вышел из своего грузовичка и поднялся на крыльцо, держа в руках бутылку вина. Он потянулся к звонку, и в этот момент Уэзер открыла дверь.

— Забудем об обеде, — предложил Лукас, входя. — Давай сядем в самолет и улетим в Австралию. И пару недель проваляемся на пляже.

— Я буду смущаться. У меня такая белая кожа, что прямо просвечивает, — ответила Уэзер и взяла бутылку. — Проходи.

«Она подготовилась к моему визиту», — подумал Лукас. У двери на полу лежал ковер ручной работы; вчера его не было. В большом камине полыхал огонь. В воздухе плыл аромат «Шанели».

— Создает настроение — открытый огонь и все такое, — сказала она.

— Мне нравится, — просто ответил Лукас.

Он не стал улыбаться: ему не раз говорили, что его улыбка иногда пугает людей.

Уэзер казалась смущенной и довольной одновременно.

— Оставь куртку на вешалке, а сапоги на полу. Я только что начала готовить. Бифштекс и креветки. Нам обоим потребуется шунтирование сердца, если мы съедим все.

Лукас снял сапоги и в одних носках прошел через гостиную. Прошлой ночью он ничего не сумел разглядеть в темноте, а утром, когда уходил, думал только о Бергене.

— Как прошла операция? — крикнул он в сторону кухни, куда ушла доктор.

— Хорошо. Мне пришлось скрепить вместе кости ноги. Неприятно, но не слишком сложно. Женщина забралась на крышу своего дома, чтобы сбросить снег, и свалилась оттуда прямо на подъездную дорожку. Она хромала почти четыре дня, прежде чем решила обратиться к врачу, несчастная дурочка. И поверила, что у нее перелом, только после того, как я показала ей рентгеновский снимок.

— Хм.

На столике стояли раскрашенные вручную фотографии молодых мужчины и женщины — родителей Уэзер — в серебряных рамках. На половине снимков присутствовали яхты. Маленькое пианино из черного дерева занимало альков, крышка была открыта, на подставке лежали ноты к «Мечтательному» Эрролла Гарнера.[14]

Лукас отправился на кухню. Уэзер надела простое платье с мягкими плечиками — то самое, в котором он ее впервые увидел. У нее была длинная изящная шея с точечками веснушек.

— Я собираюсь приготовить нечто особенно вкусное, — с улыбкой сказала она.

— Давай я тебе помогу, — предложил Лукас.

Уэзер частично очистила от снега заднюю веранду. Лукас принес туда из подвала гриль, заложил в него уголь и разжег его. Уэзер в это время поставила на огонь кастрюлю с водой. Содержимое пакета с крупными очищенными креветками она высыпала в дуршлаг. Приправы с пахтой стали соусом для салата; кусок сыра присоединился на специальной доске к горке грибов, сельдерея, грецких орехов, водяного кресса и яблок. Уэзер принялась все мелко нарезать.