Хинкли закончил свое послание утром 30 марта 1981 года. В тот самый момент, когда он запечатывал свое письмо в конверт, президент США Рональд Рейган собирался ехать в гостиницу «Хилтон» на встречу с делегатами профсоюзного объединения АФТ — КПП.

Президент прибыл в «Хилтон» около часа дня, а Хинкли подошел к гостинице чуть позднее. И, как это ни удивительно, на него никто не обратил внимания: ни полицейские, ни охранники из Секретной службы. Хинкли спокойно затесался в толпу репортеров, которые стояли возле входа в гостиницу за красным вельветовым канатом.

В два часа дня Рейган закончил свое выступление и вышел из гостиницы. Его президентский лимузин был припаркован метрах в восьми от парадного подъезда, и, чтобы дойти до него, Рейгану требовалось всего несколько секунд. Однако он несколько замешкался у выхода, когда приветствовал собравшихся там репортеров. Далее приведу слова свидетеля тех событий, личного телохранителя президента Денниса Маккарти:

«Тридцатого марта взволнованные люди собрались на тротуаре возле отеля «Хилтон» в Вашингтоне. Они с нетерпением ждали появления президента, чтобы приветствовать главу государства, поймать его взгляд. Подобные сцены я наблюдал раньше тысячи раз. Президент Рональд Рейган только что закончил свое выступление и направился к выходу для почетных гостей. Я шел впереди него на несколько шагов. В последний раз посмотрел кругом, чтобы убедиться, все ли в порядке. Ситуация была пребанальнейшая. Вот президент уже в пяти метрах от своего бронированного автомобиля — через несколько секунд он, живой и невредимый, отправится на нем в Белый дом. Я уже облегченно вздохнул, когда… Люди приветливо улыбались, махали руками, и я понимал, что президент рядом. И вот тут слева от меня раздался звук, напоминающий взрыв хлопушки или детского надувного шарика. Затем последовал второй взрыв. Я понял: нет, это не хлопушка, не детский шарик — это выстрелы из огнестрельного оружия…»

Дальнейшие события проследим по статье из журнала «Ньюсуик»: «Крутился барабан, щелкал курок, и маленький тупорылый револьвер 22-го калибра сеял смятение. Майкл Дивер, заместитель руководителя аппарата Белого дома, съежился, как человек, мимо которого только что просвистела смерть. Пресс-секретарь Джеймс Брэйди упал ничком на тротуар, обливаясь кровью. Полицейский Томас Деланти резко повернулся и упал, получив пулю в шею, а его фуражка отлетела в сторону. Одна пуля попала в грудь агенту Секретной службы Тимоти Маккарти, свалив его на землю. Другая проделала небольшое отверстие в левом боку президента Соединенных Штатов, которого тут же втолкнул в машину агент Секретной службы Джерри Парр, и машина умчалась с такой скоростью, что поначалу даже Рональд Рейган не понял, что он ранен».

И вновь обратимся к словам Денниса Маккарти:

«Мне казалось, что все происходит, как в замедленной съемке. Заметив оружие, я устремился вперед. Хинкли произвел шесть выстрелов за полторы секунды. Я бросился к нему при втором выстреле, а навалился на него — при шестом. Последняя пуля Хинкли ушла вверх и засела в стене где-то между этажами.

В тот день мы использовали единственный «Кадиллак» из президентского автопарка, у которого дверцы открывались назад. И когда в момент покушения агенты Секретной службы заталкивали президента в этот «Кадиллак», открытая дверца сыграла роль щита на пути пуль Хинкли».

Комментируя последние слова Д. Маккарти, отмечу, что одна из пуль, выпущенных Хинкли, действительно попала в корпус «Кадиллака», разрывная часть пули дезинтегрировалась и сама, сплющенная в плоский диск, рикошетом прошла в щель между корпусом машины и открытой дверью, вошла в левую подмышку Рейгана, оставив на его теле небольшой надрез, похожий на обыкновенную царапину.

Тем временем, пока охрана «разбиралась» с Хинкли, машина с раненым президентом мчалась в госпиталь Университета им. Джорджа Вашингтона. Там Рейгану срочно сделали переливание крови, после чего была произведена операция по извлечению пули, которая пробила левое легкое и остановилась всего в двух сантиметрах от сердца.

Надо отметить, что семидесятилетний Рональд Рейган, несмотря на ранение, проявил изрядное мужество и хладнокровие. В этом, по всей видимости, сказалось его актерское прошлое. Э. Иванян по этому поводу писал:

«Рейган повел себя так, как, в его представлении, должен был вести себя настоящий мужчина из голливудских кинолент. Прежде чем его уложили на операционный стол, он шутливо поинтересовался у хирургов, все ли они являются республиканцами, на что те вполне серьезно ответили, что сегодня они все республиканцы. И в короткой реплике раздевавшей его медицинской сестры («А что, если об этом узнает моя жена Нэнси?»), и во фразе, которой он встретил срочно доставленную в госпиталь жену («Прости, дорогая, я забыл пригнуться»), и в вопросе, адресованном собравшимся у его кровати помощникам («А кто же остался в лавке?»), и в ряде других ситуаций в госпитале президент проявил качества, очень ценимые американцами (да и не только американцами), — чувство юмора и твердость духа, даже если все или почти все его остроты и реплики были известны по голливудским фильмам прошлых лет или анекдотам. В одной из своих записок обслуживающему персоналу (ему было, запрещено разговаривать после операции) Рейган процитировал Уинстона Черчилля: «Нет чувства более радостного, чем осознание того, что в тебя стреляли безрезультатно». Американцы были потрясены и очарованы своим президентом… Индекс популярности президента, вернувшегося к исполнению своих обязанностей в конце апреля 1981 года, подскочил до шестидесяти восьми процентов».

Р. Рейган пролежал в госпитале до 13 апреля, после чего был перевезен в Белый дом, где курс лечения продолжался уже в домашних условиях.

А Джон Хинкли между тем купался в лучах свалившейся на него «славы». Буквально все газеты (и не только Америки) писали теперь о нем, изучали его личность с максимальной скрупулезностью. Когда к нему в камеру явился психиатр, которого нанял отец Хинкли, террорист многозначительно заявил, что он теперь стал человеком, имя которого фигурирует на первых страницах газет, и что отныне о нем будут упоминать все учебники истории, а сам он навечно будет связан с Джоди Фостер.

На состоявшемся вскоре суде присяжные признали Джона Хинкли невменяемым и, следовательно, неспособным нести ответственность за совершенные им действия. Его поместили в тюремную психиатрическую больницу, где он содержится и поныне.

Еще до суда, когда дотошные репортеры разузнали всю подноготную Хинкли и установили, что тот одно время состоял в рядах нацистской партии США, но затем был изгнан оттуда по подозрению в сотрудничестве с ФБР, некоторые исследователи стали высказывать мнение, что покушение на Р. Рейгана могло быть спланировано ФБР и Хинкли в нем отводилась роль та же, что и Освальду, и Рэю, и Сир-хану. Однако официальные власти тут же заявили, что эти предположения не имеют под собой никаких оснований.

Если в случае с Рейганом его охрана сработала более-менее профессионально, то вот охрана президента Египта Анвара Садата, что называется, проспала покушение на своего патрона. В итоге 6 октября того же 1981 года, во время военного парада в Каире, Садат был расстрелян группой заговорщи-ков-военных: в него угодило несколько пуль, пущенных снайперами, и несколько осколков фанат, разорвавшихся рядом с трибуной, где президент сидел, наблюдая парад.