Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сарказм оценила, — хмыкнула девушка. — По-твоему нищета и высокое искусство понятия не совместимые?
— Если смотреть в общем, а не в частности, то да, — согласился я. — Такие как писатель Горький, крепостной портретист Тропинин, и некоторые другие — исключения, только подтверждающие правило. И это не потому, что нищие априори чем-то принципиально отличаются от богатых людей. Дело в другом. Человек с раннего детства озабоченный лишь собственным выживанием, не имеет времени и возможности развиваться. Все его силы и умения уходят лишь на тяжелую работу, чтобы получить кусок хлеба и дожить до завтра. Только люди, имеющие определенный материальный достаток, могут заниматься своим развитием: рисовать картины, писать книги, сочинять музыку или стихи.
— А как же Ван Гог? — язвительно поинтересовалась Влада. — Жил, творил и умер в нищете. Но создал более двух тысяч картин, которые после его смерти признали мировыми шедеврами.
— Висент Виллем Ван Гог вырос в относительно состоятельной семье. Отец был пастором, мать — дочерью уважаемого переплетчика и торговца книгами, — спокойно возразил я. — У них даже гувернантка имелась. Она, кстати, была первой учительницей юного Ван Гога. Уроки рисования он начал получать в колледже Тилбурга. Работал в торговой фирме, там же и серьезно увлекся живописью. То есть становление Ван Гога как личности и художника прошло в благополучной обстановке. Так что пример некорректный.
Возле столика тихо возник официант. Выставил мясную нарезку, корзиночку с хлебцами и бутылку «Советского шампанского» и так же бесшумно исчез.
— Давай за встречу? — я взял запотевшую холодную бутылку и сорвал блестящую обертку с пробки.
Влада немного поколебалась, потом лицо девушки осветилось улыбкой. Она залихватски махнула ладонью и подвинула бокал:
— А, давай.
— Позволь я скажу тост?
— Говори, — великодушно разрешила зеленоглазка.
Я встал:
— Женщина мечты подобна яркой звезде. Она всегда сияет на небосводе. Прозрачна и чиста как капля родниковой воды, сладка и игрива как пенящееся шампанское в наших хрустальных бокалах. Так выпьем же за то, чтобы в отношениях с любимыми мужчины всегда ощущали освежающий вкус чистого горного источника, сладость от близости с богиней, а над ними светила яркая полярная ночь с миллиардами сияющих на небосводе красивых звездочек.
— Умеешь охмурять наивных девчонок, этого у тебя не отнять, — усмехнулась Влада.
Я предпочел скромно промолчать.
Наши бокалы с хрустальным звоном встретились. Я отсалютовал фужером и пригубил шампанское. Вино обожгло ледяной свежестью и лопающимися на языке горькими пузырьками.
— Ты же будущий врач, правильно? — улыбнулся я.
— Да, — кивнула девушка. — После окончания институтка хирургом стану.
— Хочешь, расскажу несколько притчей, историй и баек о врачах? Одну красивую, но нереальную, другую, демонстрирующую отношение благодарных пациентов, ну и парочку жизненных.
— Конечно, хочу, — оживилась девушка.
— Тогда начну с красивой. Знаешь, как появились врачи? Господь заповедовал потомкам Адама и Евы плодиться и размножаться. И люди следовали воле Его. Их становилось всё больше. Но тела, дарованные Творцом, они беречь не умели. Они разрушали себя обжорством, дрались и калечили друг друга, становились жертвами хищников, разбивались, падая со скал, тонули в речках, морях и океанах. Измученные ангелы, стараясь помочь Божьим творениям, без отдыха метались по всей земле. Они падали без сил, белоснежные крылья поблекли, посерели от пыли, осыпались перьями, но спасти удавалось очень немногих.
И тогда Бог отобрал самых лучших из людей. Он подарил им бескорыстие, трудолюбие, пытливый и светлый ум, наделил добрым сострадательным сердцем и умелыми руками. Как земных ангелов, хранящих человечество, одел в белые одежды, демонстрирующие чистоту души и помыслов. И повелел спасать людей, уделяя этому занятию все свои силы и умения. Так появились врачи.
— Здорово, — девушка оживилась и захлопала в ладоши, — Очень красивая притча. Прочитал где-то или сочинил сам?
— Слышал когда-то, очень давно, — честно ответил я. — Красивая притча, но с реальной жизнью имеет мало общего.
— Согласна, — Влада вздохнула. — Мы такие же люди, как и все. А какая, вторая?
— Вторая о нашем Склифе, -ухмыльнулся я. — Однажды там заболели сразу несколько врачей. И никого не осталось на дежурстве. Главврач был в отчаянии и не знал, за что хвататься, молился в уме Господу, взывая о помощи. Вдруг перед ним пространство засияло ослепительным белым светом, и появился Иисус.
— «Ты спас очень много человеческих жизней, и твоя мольба была услышана, сын мой. Я помогу тебе, и излечу всех, кто поступит этой ночью».
И тут привозят мужика. Его сбил автомобиль, а потом ещё и переехал грузовик. Несмотря на кучу переломов, кровотечения во внутренних органах, страшные раны не совместимые с жизнью, он ещё дышал. Мужика доставили в реанимацию. Иисус подходит к нему, вскидывает руки и повелевает громоподобным голосом: «Ты здоров! Встань и иди!»
Раны пациента за несколько секунд затягиваются, поломанные кости с треском соединяются и срастаются. Мужик встает, полностью здоровый и в охренении выходит из Склифа.
На пороге его встречают, заплаканные родственники и друзья, доставившие пациента в лечебницу. Они не могут поверить своим глазам:
— Как ты выжил? Что они с тобою сделали?
— Да всё нормально со мною, оказывается, — отмахивается мужик. — В Склифе, как всегда, ни фига не делали. Подошел бородатый, рукой махнул и сказал, чтобы я проваливал отсюда, прикиньте? Даже рентген на всякий случай, не сделали, гады!
Смех девушки был таким звонким и заразительным, что я не удержался и расхохотался сам.
Запеченная до румяной светло-коричневой корочки утка по-чешски вместе с тушеной капустой таяла во рту, гранатовый сок оказался таким же прохладным как шампанское, а кисло-сладкие нотки, придавали ему особую пикантность. Бутерброды аппетитно хрустели на зубах свежей корочкой, а икра вызывала гастрономический экстаз.
Мы разговаривали, обсуждали искусство, музыку, литературу и нам было хорошо вместе. Влада оказалась приятным собеседником. Девушка увлекалась поэзией Серебряного века, увлеченно читала Марка Твена, Маргарет Митчелл, Арчибальда Кронина, Джерома Селинджера, обожала детективы Конан Дойля и «Трое в лодке, не считая собаки» Джерома К. Джерома, любила классическую музыку, слушала современную эстраду.
С Владой было интересно, она могла посмотреть на любое творчество с неожиданной стороны, глубоко и эмоционально воспринимала прочитанное, но при этом не навязывала своё мнение, предпочитая прислушиваться к собеседнику. Два часа в ресторане пролетели незаметно, как одно мгновение.
Когда пришло время уезжать, я мысленно с огорчением вздохнул, поднимаясь из-за стола
