лампами и проводками — и что трубку не кладут на рычаг. Предположим, что когда бы ни раздалось пять длинных и пять коротких звонков, через несколько секунд магнитофон отвечает: «Говорит профессор Мак-Комер. Вы мне мешаете, черт побери! Я не люблю, когда меня отвлекают от работы. Все это меня совершенно не интересует. Я работаю!»

Сейчас я не могу позвонить. Телефонная линия перерезана. Но предположим, что А. М. Декстер означает «Адам Мак-Комер Декстер».

Теперь я все ясно понимаю. Я должен записать это на бумагу и прежде, чем он придет за мной, положить ее под пресс-папье, чтобы кто-то потом обнаружил мои записи.

Вот он лежит передо мной. Листок с короткой записью об одном из убийц, сделанной когда-то старым ученым. Я снова вижу тонкие линии, дрожащий старческий почерк: «Случай А, из хорошей семьи, хорошо образованного, колоссально преувеличенного мнения о своих умственных способностях. В возрасте сорока пяти лет, потерпев поражение во всех своих начинаниях, он задумал убийство дяди, чтобы стать наследником его скромного состояния».

Какого «А» имел в виду старик? Он никогда не писал о случаях, которые не были известны ему во всех подробностях. И он всегда использовал подменные инициалы. За этим «А» мог стоять его собственный племянник, человек, названный Адамом в честь самого ученого.

Вот последняя запись в лежащей на столе записной книжке; «Позвонить после обеда Барнаби Г. У. 9-6400. Узнать насчет почты.

Вычистил ли Джон Флейл выгребную яму после того, как покрасил дом и ангар?

Сахар, спички, помидоры, апельсины, бекон, земляника, хлеб». После какого обеда он собирался позвонить? Когда это было? Должно быть, двадцать восьмого или двадцать девятого мая, когда он прожил здесь несколько дней вместе с племянником-убийцей, который привез его сюда. Может быть, профессор решил позвонить адвокату, чтобы изменить завещание.

Розовощекий старик с ярко-голубыми глазами, которого Квелч в тот день видел в машине — это и был профессор Мак-Комер. Он сидел неподвижно, завернувшись в пальто и шаль, чтобы согреть старые больные кости. А его лысый лопоухий племянник зашел на почту, представился как профессор Мак-Комер и распорядился, чтобы его корреспонденцию складывали, пока он сам не позвонит. Ничего удивительного! Он не хотел, чтобы почтальон заметил переполненный почтовый ящик и явился к нему с расспросами.

Джон Флейл приходил покрасить дом и гараж. Он наверняка чистил выгребную яму. Но ни разу не стриг бирючину — видимо, не получал такого распоряжения от лопоухого человека, называвшего себя профессором Мак-Комером. Хозяин, должно быть, объяснил индейцу, что приехавший с ним дряхлый старик окончательно выжил из ума. Джон Флейл был флегматичным молчаливым индейцем. Может быть, он вообще ни разу не заходил в дом, опасаясь призраков семьи Ридеров.

А старик сидел за этим столом, рядом с убийцей-племянником, который присвоил его имя. Рядом не было никого, кто мог бы ему помочь. Может быть, профессор думал, что преступный план, зреющий в голове его племянника, никогда не осуществится, что его удастся отговорить. Но в последние дни старик почувствовал нависшую угрозу и спрятал все тяжелые предметы, которые могли бы стать орудием убийства.

Сейчас это может погубить меня. И мне кажется, что профессор об этом жалеет. У меня такое чувство, что он пытается мне помочь. Но старый Адам Мак-Комер уже по ту сторону жизни, вне досягаемости убийцы.

Наверное, Унистер, обнаружив тело профессора, спрятанное под грудой опилок, увидел на его теле нечто, подсказавшее, кого он нашел. А может быть, бедный Унистер с его сюрреалистическим воображением в минуту мгновенного озарения понял, что произошло. Во всяком случае, убийца прикончил его за то, что он обнаружил труп старика, а не из-за его бессмысленного замечания, что профессор Мак-Комер больше не пьет молоко — видимо, в первое время он заказывал его для старика. И не за то, что Унистер перечисляя вещи, которые нужны ему, чтобы создать сюрреалистический портрет убийцы, назвал среди прочего парик и пару стеклянных глаз. Хотя это наверняка потрясло Адама Декстера…

Даже эти последние слова в записной книжке должны были показать мне, как давно старый Адам сидел здесь, записывая своей дрожащей старческой рукой:

«Бекон, земляника…» Земляника в августе!

И вся эта грязь и плесень в раковине умывальника!

Вернувшись сюда, чтобы играть роль профессора Мак-Комера, Декстер наверняка столкнулся с проблемой снабжения. Ему нужно было освоить почерк профессора, чтобы вырвать его деньги из рук юристов. Поэтому он и накупил в Данбери столько еды, чтобы хватило на месяц. Он даже использовал продуктовые карточки Элинор. Когда я вошел к нему в сад, все эти запасы лежали на заднем крыльце. А потом, после того, как он позвонил в Нью-Йорк, обеспечив алиби себе, как Декстеру, и мы отправились к моей машине, я даже вытащил из коробки банан, совершенно не задумываясь из-за проклятой головной боли, как попала сюда эта еда.

Декстер еще не освоил дрожащий почерк старого Мак-Комера. Поэтому он и отказался расписаться за пакет от адвокатов, который принес ему Квелч. Это меня насторожило.

Как я, должно быть, ошарашил его, когда появился в саду и сказал, что был на дороге, но ничего не видел! Я не видел тела Джона Флейла, которого он бросил там, чтобы показать, что Штопор проехал мимо его дома. Декстер не знал, что Джон Флейл смог отползти в придорожную канаву.

Но это был не Джон.

Адам Декстер мчался по дороге, а рядом с ним сидел мертвый Штопор. Он уже собирался выбросить шляпу, чтобы показать, что Штопор проехал дальше. Вдруг он заметил Джона Флейла. Вернее, человека, которого принял за Джона. Тот медленно брел по дороге, и Декстер решил, что это Джон возвращается после работы в доме профессора. Перед отъездом он оставлял Флейлу кое-какие распоряжения. Труп Джона Флейла гораздо лучше, чем голубая шляпа, показал бы, что Штопор проехал дальше, и что он убийца. И Декстер направил на него машину.

К тому же Джон Флейл мог рано или поздно рассказать кому-нибудь о дряхлом старике, который сначала жил в доме, а потом исчез. Джон был молчаливым и нелюбопытным. Но все же у него был язык.

Но Джон в это время был в своей хижине. Это его я видел за час до этого на Топкой дороге. Человек, которого сбил Декстер, человек, которого мы с ним нашли в канаве, был Пит Флейл — брат Джона, Пит Два Пальца. Наверное, только тогда Декстер понял свою ошибку. Поэтому он и закричал, чтобы я не прикасался к телу — боялся, что я замечу недостающие пальцы.