в Иркутске нас тоже ждут неприятности разного калибра. Словом, не успел «попасть», а уже попал по полной программе. Так что вариант остаться в России только один — смена имени, документов и легенды. Да и то риск, что встретим знакомых. Увы, но родимые осины придётся на время покинуть. Вопрос только, в какую сторону.

В Японии сейчас в полный рост индустриализация, модернизация, увлечение западной модой и прочие прелести реставрации Мэйдзи. Сейчас там, в отличие от эпохи Эдо, до фига гайдзинов, среди которых встречаются как толковые спецы, так и откровенные проходимцы. Всё как у нас при Петре Первом. Словом, если есть средства, то затеряться на островах не проблема. Язык? Несколько фраз по-японски я знал, да и у жителей островов сейчас повальное увлечение европейскими языками. Как-то объяснимся на первых порах, а там видно будет. В конце концов, из Японии в Индию, Европу и США есть пароходные рейсы. Вариант? Вариант. Значит, держим в голове как один из возможных маршрутов.

Далее — Северная Америка. Это в моё время там большая беда с образованием и инфраструктурой, которую ребята ухитряются пока ловко скрывать. Здесь это реально страна железных дорог, инженеров и изобретателей, локомотив индустриализации. Рулят промышленники, а не банкиры. Эпоха ковбойской вольницы и индейских налётов уходит в историю. Тоже вариант. Вопрос лишь в том, на что мы там можем себя применить? Английский я знаю плохо, Ефим вообще не знает. Только лопатой махать, но если совсем прижмёт, то можно податься и туда.

Европа? Ну, такое себе удовольствие после франко-германских войн. Да и матушка Русь близко, выдать могут, если придёт соответствующий запрос. Телеграф имеется, могут и ориентировку прислать. Вычёркиваем.

Южную Америку с Африкой не рассматриваю в виду иных опасностей, красочно описанных хоть у того же Луи Буссенара или Жюля Верна. Индия отпадает в силу её климата и подозрительности британских колониальных властей. Если здесь я типа английский шпион, то на полуострове Инодстан мгновенно стану русским шпионом. А там закон джунглей, тигр — прокурор, всё такое… Спасибо, не надо. Остаётся разве что Австралия, но это тоже британская колония, и те же соображения по поводу шпиономании.

Что имеем в сухом остатке? Либо отрастить старообрядческую бороду и пытаться вжиться в общину скита, либо валить отсюда нафиг. Перспективный маршрут вырисовывается пока только один — из тех, что есть поблизости и нам по карману.

— Надо в Хабаровск двигать, — сказал я, подумав как следует. — Вроде оттуда пароходы идут — в Китай и Японию. Нам туда и надо.

— Россию-то покидать боязно, — вздохнул Ефим. Мы уже выпили взвар из сушёных ягод, взятых «из дому», и собирали в вещмешки своё нехитрое имущество. — Иди знай, каково оно там живётся, у тех китайцев да японцев. Поди не как у нас.

— Везде люди живут, — философски заметил я. — Ну, что, пошли, Фима. А то ещё хватятся нас, поисковую группу отправят, а потом занудные лекции о смирении прочтут.

— Да ну тебя, Семён Семёныч, с твоими мудрёными словами, — хмыкнул туляк, и добавил с непередаваемой иронией: — Скубент. Ну, коли договорились, то весной, как лёд на реках сойдёт и дороги просохнут, уйдём отсель.

Западный горизонт, просматривавшийся промеж деревьев, начал алеть: зимой это к морозу. Куда ж ещё больше, и так, по моим ощущениям, минус двадцать. Значит, нам с Ефимом в ближайшие дни за ворота ходу нет: замёрзнем в тайге нафиг. Вовремя поговорили.

4

Именно здесь, в отшельническом скиту, я понял, что такое информационный голод. И как эта штука может свести человека с ума.

Если в более-менее цивилизованных местах хотя бы газеты были, или образованные люди, с которыми одно удовольствие побеседовать, или на худой конец бабьи сплетни можно было послушать, то здесь или молитвы, или скупые разговоры строго по делу. Может, староверы внутри своего общества как-то развлекались, что-то праздновали, я не знаю. Но за всю зиму ни единого раза нас за праздничный стол не пригласили: чужаки. Блин, они даже давно вошедшие в традицию колядки не практиковали, почитая и их бесовским наваждением. Молитвы, пост, разговение, молитвы, пост, работа, охота… и так по кругу, без конца, без просвета. Разве только в церковные праздники разок крестный ход устроили, аккурат на Рождество, да повечеряли после молитвы чем-то вкусно пахнущим — снова без нас, мы трапезничали в клети. И на этом всё.

А ведь их предки наверняка знали те же колядки, и даже купальские костры. Похоже, я своими глазами наблюдал тот самый процесс, когда малая часть, оторванная от общества, начинает фанатично придерживаться установлений пращуров, в частности религиозных. Типа, скоро конец света, так давайте блюсти библейскую святость. Прочь бесовские наваждения, не то спасения души не дождёшься.

Как-то довелось читать, что мать Саввы Морозова, при всей её деловой хватке, не позволяла до конца жизни провести в дом электричество, сын уже сам после расстарался… А ведь речь шла о «светских» староверах. Что уж говорить об отшельниках, которые деградировали от кровосмешения, но запрещали себе вступать в браки с пришлыми, даже одной веры?

У меня реально начала ехать крыша от такого режима. Дошло до того, что стал по ночам вскакивать от кошмаров. Однажды хватило дурости признаться в том Онуфрию, так он мне зарядил что-то вроде епитимьи — сто раз «Отче наш», да с поклонами и крестными знамениями. А из меня такой православный, честно сказать… Никакой, словом. Хорошо хоть здесь несколько самых расхожих молитв выучил. Впрочем, подобная молитвенная медитация помогла: на какое-то время плохие сны перестали навещать.

Даже Ефима проняло такое житьё-бытьё, в чём он мне однажды признался. Мол, и жена покойница чаще сниться стала, и родные места — Тульская губерния. Из чего он сделал вывод, что задерживаться здесь мы не будем точно.

Впрочем, я нашёл временный выход из безвыходного положения: попросил Онуфрия обучить Ефима грамоте и Слову Божию. Понятно, что инициатива была встречена не слишком благосклонно, но старец всё же оценил стремление «единоверца» к свету истинной веры. Понятно, что обучение происходило по книгам, грамматика которых устарела ещё во времена первопечатника Ивана Фёдорова. Я, кстати, в первый же день реально офигел, увидев в часовне толстенные тома в деревянных переплётах с амбарными петлями. Небось, они ещё и рукописные. Вот это раритеты, в моё время музеи или коллекционеры за них миллионы готовы были бы отвалить. Но уж лучше такая грамота, чем никакой. Да и я временами присоседивался — дескать, послушать,