что операция вполне могла обойтись без него, что его попросту выманили из отдела.

— Где сейчас инспектор Бланко? — спросил он.

Ордуньо и Ческа пожали плечами.

Глава 58

Исмаэль Риверо, высокий, крепкий мужчина, шел по коридору в здании на улице Баркильо в сторону переговорной, по пути разглядывая таблички на кабинетах.

— Так вот где знаменитый ОКА, — сказал он. — Я считал его мифом, думал, что такого отдела не существует.

— Уверяю вас, мы настоящие, сеньор Риверо, — ответила Элена.

Она предложила ему кресло. Марьяхо, как обычно, сидела за компьютером и слышала каждое слово, но в разговор не вступала. Зато к нему присоединился Буэндиа. Он вошел, когда все остальные уже собрались, и протянул Риверо руку. Риверо пожал ее с некоторым смущением, помня о своем недавнем нежелании общаться.

— Как дела в убойном отделе? — спросила Элена. — Лаборатория сильно загружена?

— Я бы попросил вас перейти к делу, инспектор. Я бросил работу на середине, а вы знаете Рентеро. Он нервничает, когда результаты не приходят вовремя.

— Мы могли бы решить все это по телефону или когда я приезжал к тебе домой, — напомнил Буэндиа.

— Прошу прощения, но я не привык, чтобы меня допрашивали как преступника, которого только что задержали.

— Если я перегибаю палку, скажите прямо, но у нас идет расследование и время поджимает.

— Ну давайте, спрашивайте.

Элена достала фотографии тела Лары.

— Это фотографии с места преступления, сделанные в день, когда девушку обнаружили.

Риверо посмотрел на них пренебрежительно.

— Я знаю их, я занимался этим делом.

— Вы помните, как брали волосы с трупа Лары М­акайи?

— Не помню.

— Вы не помните, кто их взял?

— Я не видел, чтобы кто-то их забирал, но волосы там были.

— Волосы, из которых была взята ДНК, принадлежавшая, как оказалось, Мигелю Вистасу.

— Именно так.

— Разве волосы не должны быть на одной из этих фотографий?

— Этого я не знаю. Иногда деталей не видно из-за освещения или качества изображения.

— Фотографий полно, их делали с разных ракурсов. Это нормально, что волос нет ни на одном из снимков?

— Я не специалист по фотографии, инспектор.

— Я вижу, вы не хотите сотрудничать.

— Я отвечаю на все вопросы, — надменно ответил он.

Буэндиа собрал фотографии в стопку.

— Иcмаэль, мы знакомы давно. Я много раз видел, как ты работаешь на месте преступления. Ты аккуратен и методичен. Для меня ты — один из лучших.

— Благодарю.

— Разве возможно, чтобы на трупе были волосы, а ты их не заметил?

— На следующий день на место преступления приехала другая команда. Думаю, они их подобрали.

— Но в таком случае на трупе волос не было.

— Они могли упасть с трупа, когда его поднимали.

— А в отчете написано, что волосы были найдены между пальцами убитой.

— Возможно, отчет был немного неточен.

— Кто составлял отчет? — спросила Элена.

— Не знаю.

— Их всегда подписывают, но отчет о Ларе Макайе пришел только с печатью отдела. Почему автор отчета спрятался за печатью?

— Понятия не имею. — Риверо вытер платком пот со лба. — Еще вопросы?

— Марьяхо! — Элена сделала ей знак.

Марьяхо подсела за общий стол с ноутбуком в руках, вставила флешку и повернула к ним экран.

— Я тут со скуки листала социальные сети. Я всегда так делаю, не беспокойтесь, я чокнутая. И вот что я н­ашла.

Она вывела на монитор скриншот страницы контактов с сайта знакомств. Чаты Риверо с разными женщинами. Некоторые диалоги были настолько откровенными, что не оставляли места для сомнений.

— Что это? Шантаж?

— Мы называем это переговорами, — сказала Марьяхо. — Сотрудничайте с нами, и флешка исчезнет, а у вас не будет проблем с женой.

Риверо кивнул и посмотрел на Буэндиа.

— Вот в кого ты превратился, Буэндиа? Ты пошел работать в отдел, где не существует понятия чести?

— Мы ищем убийцу. Это не игрушки, Исмаэль.

— Мне рассказывали много историй про ОКА. Как вы плюете на закон. И я всегда думал, что это преувеличение; но теперь вижу, что дело обстоит еще хуже.

— Почему волосы Мигеля Вистаса появились в материалах дела? — перебила Элена: мнение Риверо об их методах ее не интересовало.

— Не знаю. Мне их дали, и я проверил ДНК.

— Кто вам их дал?

— Я не понимаю, какое значение это может иметь для вашего расследования?

— Вы обвиняете нас в том, что мы слишком гибко трактуем закон, а сами прикрываете коррумпированного полицейского.

— Послушайте, я исполнитель. Меня просят сделать тест в лаборатории, и я его делаю.

— Но волос вы не видели. Значит, должны были удивиться.

— Конечно, я удивился. Но мое дело — научные исследования. Я получаю объективные результаты, я не должен зацикливаться или строить догадки, которые только мешают работать и ни к чему не приводят.

— Кто попросил вас сделать ДНК-тест этих волос?

Исмаэль вздохнул, возмущенно покачал головой, но ответил:

— Сальвадор Сантос. Он болен, что вы собираетесь с ним делать? Окончательно добить?

— Разве вы не понимаете, что из-за этого теста ДНК человек уже семь лет сидит в тюрьме?

— Еще раз повторяю, я просто делаю свою работу. Приговоры выносят другие.

— Но у вас есть мнение по этому делу. Или ученые действуют как роботы?

— Хотите знать мое мнение? Пожалуйста. Сальвадор с самого начала подозревал отца, но был обвинен в расизме и отступил. Пришлось переложить вину на другого, и да, возможно, он переусердствовал, сфабриковав улику. Но то дело закрыто, а сейчас у вас есть убийца. Вернее, был: цыган, объявленный в розыск, который покончил с собой. Идеально. Он убил своих дочерей, а когда его загнали в угол, ушел из жизни. Вот и все. Перестаньте гоняться за химерами, вы как собака, которая ловит собственный хвост. Выпустите фотографа из тюрьмы и оставьте старика в покое.

Риверо встал, запахнул куртку и ушел, ни с кем не п­опрощавшись.

Глава 59

Глубокой ночью Элена Бланко припарковалась в «Колонии почтальонов» рядом с полицейской машиной, в которой ее ждали два оперативника. У нее в кармане был ордер на арест Сальвадора Сантоса. Перед тем как войти в дом, она подошла к Сарате. Ее не удивило его присутствие.

— Ты все устроила ради этого? — упрекнул он, измученный, обессилевший. — Отослала меня из отдела, чтобы развязать себе руки?

— Сарате, мне это и самой неприятно. Ты должен был сказать мне, что вы друзья.

— Он болен, по крайней мере, ты могла бы подождать до утра.

— Какая разница? Я не могу ждать ни минуты. Я должна взять у него показания. И я сделаю это в отделе, сейчас не до сантиментов.

— У него же мозги не на месте. Что он может тебе с­ообщить?

— Посмотрим. Сейчас я должна его забрать. Ты позволишь мне войти?

— Ты прекрасно знаешь, что Рентеро угрожал Сальвадору много лет назад.

— Я не лезу в служебные интриги. Они мне противны.

— Все знают о политических амбициях Рентеро. Сейчас ему нужен стрелочник, чтобы спасти свою задницу, поскольку расследование пошло не так.

— Не так? — улыбнулась инспектор.

И подала знак полицейским позвонить в дверь. Вышла Асенсьон в халате; увиденное потрясло ее.

— Анхель, не позволяй им забрать его, пожалуйста.

— Я ничего не могу сделать. Уверяю тебя, я пытался.

— Прошу вас о сострадании! — Она повернулась к инспектору. — Он болен.

— Сочувствую, — сказала Элена. — Но я должна взять у него показания. Надеюсь, все прояснится очень скоро.

— Не верю я в ваше сочувствие, не надо лицемерить. — Голос Асенсьон задрожал. — Вы держали его на мушке с первого дня. Совершенно ясно, на кого вы работаете.