начинать. – Она стрельнула глазами, не поворачивая ко мне головы. Острая, углом, тень от ее ресниц легла на широкие скулы. – Ты же хотела научиться? Ходить ты, лапушка, почти выучилась. Мясца нарастила, дышишь теперь получше. Но до этого мы только смотрели. Время смочить усики кровью, как говорит Мама-Кошка.

– Я поняла, к чему ты. Просто я…

Каори дернула хвостом, развернувшись. Так, словно должна была не просто услышать следующие слова, но и увидеть их. Странное чувство стеснения овладело мной.

«Словно говоришь что-то плохое, верно?»

Нет, не совсем то. И Каори, и Джуро, и все в деревне думают, что я взрослая, опытная лисица. В каком возрасте можно считаться таковой? Сто лет? Триста?

– Я никогда никого не убивала.

Триста лет. Да даже пятьдесят, даже несчастные девятнадцать лет моей жизни. Как прожить столько в этом жестоком мире и никого не убить?

Удивительно, но кошка не рассмеялась. Даже наоборот, погрустнела, кажется, попыталась спрятать это за кривоватой ухмылочкой, но не вышло. Она снова – да что ж такое! – потрепала меня за плечо.

– Тогда давай начнем с чашечки чая. Веди меня к своей горной ведьме. И…

Тут девушка ловким движением выудила из складок хакама нож и перерезала тетиву на том луке, что я держала в руках. Она лопнула с треском, будто ветка сломалась.

– Заодно натянешь тетиву. Знаешь, как руки тренирует? Просто ух! Эта все равно никуда не годилась. Заодно проверим твою целеустремленность!

Было понятно, к чему это. Я благодарно сжала лук.

«Она лишь оттягивает неизбежное. Зайцы – хорошая разминка перед людьми, а, малышка?»

Вот только Хэджайм человеком не был. Кем угодно был, но не человеком. Даже «зверь» для него звучало как-то громко.

Он был лишь чудовищем с горы Юта. И это упрощало мне задачу, потому что убить его будет куда легче, чем невинного зайца.

Какая глупость, если подумать, – охота. Какое дело мне должно быть до куропаток, зайцев и прочих тварей, когда со мной, живым человеком, обошлись хуже, чем с дворнягой? Никакого.

Я была взрослой девушкой и знала, что свинина была розовым поросенком, курятина – желтым цыпленком, а темноглазый крольчонок в другой жизни мог бы стать для меня милым питомцем, а не частью жиденького супа.

«Ну, а что ты хотела? Мир жесток».

Мужчин убивают. Женщин используют. Животных едят. Ничего, что могло бы удивить меня, и все же…

Каори тихо выругалась, когда я снова опустила лук. Глядевший в заросли кустарника, где мы притаились, заяц беззвучно сорвался и в один прыжок исчез. Это уже был третий. До этого кошке удивительным образом удавалось сдерживаться.

– Ну все, – обреченно вздохнула Каори, разгибаясь. – Клянусь, мы больше не найдем добычи сегодня! Можно разворачиваться и идти спать с пустым брюхом. Эти спасеныши раструбят теперь по всему лесу, что мы тут.

У меня не было заготовленного ответа на это. Я дернула плечом, вытерла влажный и холодный, как у настоящего хищника, нос и пошла по звериной тропке дальше, всматриваясь в следы и вслушиваясь в шорохи. Быстро холодало, еще быстрее темнело. Пусть Каори не сказала это напрямую, но было понятно: или я добуду мясо, или на ужин будет чай, потому что мы ушли довольно далеко от поселения и до заката не успеем вернуться.

Ладно. По пути я увидела несколько стеблей горного ямса, увитых вокруг молодых деревьев. У меня было с собой немного сушеных грибов и имбиря. От голода я сегодня не умру. Завтра, возможно, тоже.

Но я не могу называть себя охотницей, пока ни разу не принесла добычу. Когда-то это же надо сделать. Опять-таки, что такого? Почему так ладони потеют, а сердце сжимается?

– Довольно, Каори, – раздался ровный, приглушенный голос Джуро.

Я оглянулась, не сразу поняв, что он звучит сверху. Присев на корточки прямо на ветке шириной с девичье запястье, лис наблюдал за нами, спрятав ладони в рукава. Ветер трепал его светлую одежду. Даже обладай я чутьем ханъё, Джуро смог бы подкрасться ко мне незамеченным. Дело в его запахе. Море Деревьев и Джуро – они пахли совершенно одинаково.

По тому, как вздрогнула Каори, я поняла, что не ошиблась. Она тоже не заметила Хранителя.

– Что, лапки боишься запачкать?

Джуро не ответил на это, словно не понял, – повернул голову из стороны в сторону, насторожил уши. Его взгляд я скорее почувствовала кожей, чем заметила. От него становилось не по себе и почему-то жарко.

– Она не такая, как другие. Не заставляй. Не время.

Каори зашипела на него:

– О, всезнающий Хранитель! Если ты не помнишь, то она собиралась покинуть нас как можно скорее. Я понимаю, что тебе лисичка понравилась, так у тебя еще и время по-другому, видимо, течет, но я лучше знаю, что ей надо.

– Каори, – тихий голос Джуро.

– Она скоро уйдет от нас, неподготовленная, и что тогда? Нет уж. Я хочу быть уверена, что лисичка справится и не…

– Каори, – Джуро подался вперед, опершись рукой перед собой, чуть наклонился. Двигался он совсем по-звериному. – Это не она.

Я вздрогнула. И что это значит? Каори замерла: руки в кулаках, лицо запрокинуто, расширенные глаза влажные и темные.

– Это не твоя дочь. Ты не сможешь ее…

– Заткнись!

– …спасти.

Каори сорвалась с места и умчалась под моим недоумевающим взглядом.

Что это значило? Что произошло с ней? Что случилось с ее дочерью? Никогда еще я не видела кошку-ханъё такой. Не понимая что делать, я обернулась к Джуро.

– Иди домой, – устало сказал он. – Я догоню ее.

С этими словами он стремглав бросился по веткам. Словно бело-рыжий вихрь промчался, шелестя листвой и сбрасывая ее на мою голову.

Я осталась одна в глубине леса. В руках был зажат лук, у пояса – колчан со стрелами, а в голове продолжали роиться мысли. Что случилось с ребенком Каори? Я даже не подумала бы, что у нее есть дети – ханъё казалась такой молодой. Наверняка она была гораздо старше, но и вела себя и выглядела совсем юной женщиной. «Ты не сможешь ее… Спасти?» Неужели ее тоже убили вороны южной провинции? Потерявшись в мыслях, я не заметила, как зашла в чащу.

Что-то заставило меня насторожиться. Не звук, не запах, просто у меня отчего-то дыбом встали волоски на руках. Сердцебиение леса изменилось, зачастило. Я вгляделась во тьму и замерла. На меня внимательно смотрели два горящих огонька. Взгляд был нехороший, голодный. Что это? Злой дух?

Нет. Волк. Волк! Никогда я еще не видела их. Огромная серо-черная зверюга прижала к лобастой голове уши и