И поросль волос, убегающих вниз.

– Хочу тебя раздеть. Сам.

Даша, поглощенная созерцанием мужского тела, про себя забыла, и лишь когда Гриша взял её за лодыжку, притихла. Ей нравилось, что он ведет. Так и должно быть. Может быть, когда-нибудь потом…

Он снял с неё капроновые носочки. Сначала с одной ноги. Потом со второй. Погладил стопы. И ей показалось, что немного задержался, прикасаясь к её пальчикам, вызывая легкую щекотку.

– Гриш…

Она хотела что-то сказать, но сама не знала что. Или просто даже его позвать. Произнести имя.

– Что, маленькая? – его голос обволакивал, словно накидывал на тело невидимое покрывало, между тем, как руки опытными движениями продолжали её обнажать. – Приподними попу. Помнишь самолет?..

– Помню. Ты сказал… – самообладание подводило её, срывало в бездну усиливающегося наслаждения. – Ты сказал, что, когда в следующий раз прикоснешься ко мне, я буду полностью обнажена.

– Да.

– И ты привык слово держать…

Она не спрашивала, а он и не собирался отвечать.

Брюки снял. Потом свитер. Даша, чтобы ему было удобно, села. Всё-таки хорошо, что в комнате полумрак, иначе бы она точно сгорела от стыда. Свет из коридора в основном падал на Григория, и она видела, каким жадным взором он на неё смотрит.

Разве такое возможно… Чтобы вот так…

У него же наверняка были десятки женщин. Причем самые красивые. Ревность неприятно кольнула в области груди.

И тут Даша отчетливо поняла – она хочет, чтобы этот мужчин принадлежал ей. Был только её! С ней!

Пусть и немного…

Гриша сначала спустил одну лямку бюстгальтера, очертил ложбинку и приятную округлость груди. Потом вторую. Дыхание у Даши снова затерялось в легких, а взгляд сосредоточился на мужских пальцах, оставляющих за собой легкую дорожку из мурашек.

– Вдохни полной грудью. Да… Вот так… Господи, какая же ты красивая…

Щелчок, и расстегнутый бюстгальтер летит в сторону.

– Ещё раз… Для меня… Пожалуйста.

Его «пожалуйста» пробирало до глубины души. Когда сильный мужчина говорит приглушенно, хрипло от едва сдерживаемого возбуждения, это производит впечатление.

Она продолжила сидеть, а он руками ласкал её груди. Аккуратно, бережно. Словно вся Даша была создана из хрусталя. Он зажал пальцами набухший сосок, и тело Даши пронзило молнией волна удовольствия. Как же приятно…

И дальше. Вниз. К трусикам.

Даша снова приподняла бедра, чтобы ему легче было снять последнюю вещь с её тела.

Он и снял.

– Снегурка, до чего же ты красивая. Самая красивая… Самая желанная девочка…

Григорий лег рядом и сразу же припал губами к шее девушки. Даша послушно выгнулась. Его прикосновения обжигали. Уносили её в неизведанные дали. И нравились ей всё сильнее и сильнее.

Губы Гриши недолго задержались на шее Даши. Он навис над ней, делясь своим теплом. Будоража. Соски отозвались покалыванием на первый его поцелуй и влагой между ног. Даша, ошарашенная собственной реакцией, невольно соединила колени, свела бедра.

Чтобы сразу же услышать недовольный мужской рык и почувствовать, как властно ей разводят колени в стороны.

– Не зажимайся никогда при мне.

Рука не отпустилась на колено, напротив – двинулась выше. Пальцы коснулись лона Даши, и мир закружился в вихре страсти. Тело пронзило сотней мельчайших игл, но они дарили лишь удовольствие, заставляя её невольно выгибаться в спине, приподнимая бедра. Гриша сначала трогал аккуратно. Проводил пальцами вдоль складочек, аккуратно раздвигая и снимая первые прозрачные сливки её ответного возбуждения. Даша чувствовала свою влагу. Как мужские пальцы не спеша собрали её и размазали.

А потом скользнули внутрь.

Даша не смогла сдержать вскрик.

– Больно? – сразу же обеспокоенно отозвался Гриша.

– Не… Непривычно…

– Но не больно?

– Нет…

Она не заметила его маниакальной потребности знать и видеть, что ей хорошо. Зря.

Его губы снова взяли в плен её сосок. Теперь он действовал сразу в нескольких местах, лаская и готовя её для себя. Даша металась под ним, вскинула руки, вцепилась в его литые плечи. Какие же они у него… Прикасаться к Григорию ей нравилось. Она оглаживала его плечи, царапала шею, теребила волосы, тронутые сединой. Её часто подмывало спросить, почему он седой. От природы, или были на то серьезные основания. Она надеялась, что первое. Ей не хотелось бы, чтобы в его прошлом была трагедия.

Покончив с грудью, губы Гриши устремились вниз, и Даша затаилась в ожидании. Она бы соврала, если бы сказала, что не хочет вновь ощутить губ Гриши на своем лоне. Хотела и ещё как хотела. Ведомая инстинктами, она надавила на плечи Гриши, показывая, что ей надо.

В ответ послышался тихий смех.

– Прикоснись ко мне и ты.

Даша не успела даже моргнуть, как оказалась приподнятой и посаженной сверху на бедра Гриши. Он оставался в боксерках. И сейчас, сидя практически на НЕМ, она возбужденной и пылающей плотью ощутила, насколько мужчина крупный там. Дашу повело, она задрожала и неожиданно подалась вперед, спрятавшись на груди Гриши.

– Снегурка… Эй… Ты чего?

– Я… Я не готова, Гриш. Я…

Она не могла не почувствовать, как тело мужчины окаменело под ней, и интуитивно сжалась. Быстро заговорила:

– Понимаю, нет ничего более глупого и безрассудного, чем пойти с мужчиной в спальню, дать себя раздеть, а потом пойти на попятную. Не настаивай, пожалуйста… Я поддамся. Дам. А потом буду раскаиваться, – она говорила, а её рука легка на эрегированный член Гриши и едва ощутимо сжала. – Мне очень хочется, чтобы ты ко мне прикасался. Я скучаю по твоим поцелуям. Но секс… Гриш, прости. Я… Давай я попробую тебя рукой довести до оргазма. Губами… пока не готова. Прости…

Она боялась взглянуть в лицо Григория. Увидеть там ожесточенность, разочарование. Она осознавала все последствия своего поступка, но тот узел, что завязался у неё в груди, не давал завершить начатое.

Она не врала. Если Гриша сейчас будет настаивать, она не откажет. Наверное, даже получит удовольствие. Физическое.

– Давай.

Она даже сразу не поняла, о чем Гриша. И лишь, когда мужская рука достаточно властно, едва ли не бескомпромиссно накрыла её ладонь сверху, повела, Дашу накрыло.

Он не будет настаивать.

Но хочет кончить.

Гриша приподнял бедра, спустил боксеры. У Даши сердце едва ли не остановилось от восторга, когда она увидела его член в нескольких сантиметров от своих бедер. Теперь она в полной мере узнала, о чем говорится в присказке: и хочется, и колется… Так и у неё. В голове стоял туман. Гриша так и не отпустил Дашину ладонь, указал, что хочет.