С другой стороны, педагогическая деятельность приносила существенную добавку в семейный бюджет, что было важно для большинства офицеров и генералов, живущих на сравнительно небольшую зарплату.

Еще одним фактором, способствующим занятиям преподавательской деятельностью, была возможность на определенном этапе ускорить свое чинопроизводство. В 1870 г. с образованием Главного управления военно-учебных заведений офицерам военно-учебных заведений, занимающим должности по учебной и воспитательной части, предоставлялось преимущество в чинах (на один чин выше против армии) наравне с офицерами специальных родов войск.

В Таблице 12 представлен этот вид служебной деятельности, в которой принимали участие некоторые из главнокомандующих. Из таблицы следует, что наибольшую практику в преподавательской деятельности имел А. А. Брусилов, прошедший последовательно практически все должности преподавателя в офицерской кавалерийской школе.

Таблица 12

Военно педагогическая деятельность Главнокомандующих армиями фронтов Первой мировой войны[19]

Очень позитивно эту сторону его деятельности характеризовал будущий президент Финляндской республики К. Г. Маннергейм: «Офицерское кавалерийское училище представляло собой технико-тактическое учебное заведение, им руководил кавалерийский генерал Брусилов… Он был внимательным, строгим, требовательным к подчиненным руководителем и давал очень хорошие знания. Его военные игры и учения на местности по своим разработкам и исполнению были образцовыми и донельзя интересными».

Свои педагогические способности А. А. Брусилов применял впоследствии в служебной деятельности, будучи в должности командира дивизии и корпуса. Один из подчиненных будущего главнокомандующего (С. А. Сухомлин, впоследствии начальник штаба армии и фронта у А. А. Брусилова) вспоминал: «На тоскливо ведшиеся тактические занятия офицеры шли уныло, как на “заклание”. Тактические занятия рот, батальонов, полков не выходили за пределы скучного шаблона… А. А. все перевернул вверх дном, всех расшевелил, всех заставил с интересом заняться тактической подготовкой. Этого он достиг тем, что сам являлся талантливым руководителем». Сущность преподаваемых А. А. Брусиловым предметов имела специфику данного учебного заведения, требовала практических (достаточно ограниченных по теоретическому содержанию) специально-кавалерийских знаний.

Большой опыт преподавательской деятельности имел М. В. Алексеев, преподавая в нескольких военно-учебных заведениях. Сослуживцы оставили полярные мнения в оценке его деятельности. Так, К. Г. Маннергейм писал: «…в кавалерийском училище было очень много прекрасных педагогов. С особой благодарностью я вспоминаю преподавателя тактики полковника Алексеева, серьезного и требовательного человека, который во время Первой мировой войны дослужился до начальника штаба Ставки и даже стал верховным главнокомандующим».

Генерал-лейтенант А. П. Богаевский вспоминал, что, когда он был юнкером Николаевского кавалерийского училища, М. В. Алексеев преподавал в нем администрацию и был руководителем съемок. «Он искренне хотел и умел научить нас своей скучной, но необходимой для военного человека науке… отметки ставил хорошо, и я не помню случая, чтобы он кого-нибудь провалил на репетиции или на экзамене. Злейший враг лени и верхоглядства, он заставлял нас тщательно исполнять заданную работу, не оставляя без замечаний ни одной ошибки или пропуска. Ни одно его замечание не было пустой фразой: постоянно была ссылка на параграф устава или на практический совет».

Еще один выпускник Николаевского училища вспоминал М. В. Алексеева в бытность его преподавателем следующим образом: «…пунктуален и настойчив в своих требованиях, он допекал нас в выполнении задач в поле».

Интересны воспоминания об М. В. Алексееве, которые оставил Б. В. Геруа: «…лектор он был плохой… но практическими занятиями руководил превосходно…» Таким же образом об М. В. Алексееве как о лекторе отзывался и А. С. Лукомский, говоря, что «полковник Алексеев как лектор был очень слаб».

Генерал А. А. Игнатьев, окончивший академию Генерального штаба в 1902 г. и перешедший после Октябрьской революции на сторону большевиков, отметил педагогические лекторские способности М. В. Алексеева следующим образом: «Чтение второй части этого предмета (истории военного искусства. – А. П.), посвященной послепетровской эпохе, было поручено тихому и незаметному полковнику Алексееву… чем больше он их нам преподносил, тем меньше мы получали представления…»

Более мягкую оценку дал другой слушатель академии Генерального штаба А. А. Самойло: «Военную историю читали по эпохам несколько профессоров. Невзрачный на вид, косоглазый М. В. Алексеев (будущий генерал-адъютант и начальник штаба Верховного главнокомандующего – царя) содержательно и просто читал турецкие войны XIX века».

По воспоминаниям сослуживцев, М. В. Алексеев, будучи командиром корпуса, неоднократно присутствовал на тактических занятиях с офицерами в полках, «…занятия эти для нас были интересны, мы прислушивались к каждому его слову…»

Таким образом, М. В. Алексеев был знающим и требовательным преподавателем, обучая прикладным, практическим предметам. Это было свойственно чертам его характера – скрупулезность, педантичность. Что же касается искусства, что, несомненно, требуется для лектора, то в нем явно проглядывалось отсутствие творчества – он был скучен.

Офицерский состав русской императорской армии в ходе служебной деятельности выполнял обязанности, не предусмотренные занимаемой должностью. Определенную часть службы офицера составляли командировки. Они касались не только тех, кто проходил службу в различных управлениях центрального аппарата военного министерства, но и офицеров строевых частей и соединений. Характер выполняемых задач при этом был очень разнообразен. Не подвергая сомнению служебную необходимость подобной практики, заметим, что в принципе длительный отрыв от выполнения обязанностей по основной должности, связанной с командованием различными воинскими формированиями (подразделениями, частями, соединениями, объединениями), неизбежно влияет на качество их подготовки. Добавим, что имели место случаи, когда отдельные командировки устраивались военными чиновниками центрального аппарата в угоду родственникам или друзьям, желавшим сменить обстановку и отдохнуть от выполнения основных служебных обязанностей. Так, А. Ф. Редигер пишет в своих воспоминаниях, что, желая помочь брату и ослабить его психологическую напряженность после смерти сына, предложил устроить ему командировку в Петербург. Получив согласие брата, «…я зашел в Главный штаб к Гарфу, который мне сказал, что брата можно вызвать в комиссию Гончарова по сокращению письмеводства… и назначение состоялось…».