— Возможно, у него нет чувства времени, — предположила она, — так же, как нет чувства морали.

Гордон пожал плечами:

— Это его собственная разновидность безумия.

Она кивнула и переставила коня. Он окинул взглядом кухонный стол, потом фыркнул и откинулся на спинку стула, потирая виски. После происшествия в лечебнице сосредоточиться было трудно.

— Сегодня я не в настроении.

— Ничего, — ответила она, — мы всегда можем выбрать другой день. Давай перейдем в гостиную.

Он кивнул и, схватив альбом и газету, пересел в свое любимое мягкое кресло. Она занялась кухней. Положив альбом на стеклянно-металлический журнальный столик, он взял газету и ножницы.

— Ненавижу, — сказал он. — Всякий раз, когда мы сажаем его в тюрьму, я думаю: «Пожалуйста, Господи, пусть он останется там». А потом он убегает, а мы сидим и надеемся, что на этот раз он не сделает ничего особенно ужасного. Ненавижу, — повторил он.

— Папа, ты мог бы хоть разок оставить работу в офисе и расслабиться? — Барбара присоединилась к нему, неся поднос с парой дымящихся кружек. — Я приготовила тебе какао.

— Спасибо, милая, — ответил он, поднося ножницы к краю газеты. — Я выпью, когда приклею новую вырезку.

Этот альбом был посвящен вечному танцу Бэтмена с Джокером. Другие были более общие, отслеживали махинации некоторых особенно красочных фигур преступного мира Готэма, таких как Пингвин и Загадочник.

— Знаешь, я нашла альбом Женщины-Кошки, который, как ты сказал, пропал, — заметила Барбара, ставя поднос на кофейный столик. — Он был за шкафом с одеждой. Ты просто обязан когда-нибудь позволить мне разработать правильную систему хранения, как мы сделали в библиотеке.

— Хммм… — ответил он, приклеивая газетную вырезку и вдавливая ее в альбом.

— Гляди, ты переборщил с клейстером, — сказала она, морщась. — Он собрался под краями вырезки. Ты запачкаешь штаны…

Она протянула руку, но было слишком поздно.

— Барбара, ты суетливее, чем был твоя ма… — он замолчал. — Это дверь?

— Да, это Колин с другой стороны улицы. Сегодня у нас занятия йогой.

Она прошла в переднюю часть квартиры, все еще держа в руках какао:

— Да ладно тебе, папа… Гости! Убери альбомы.

Когда он поднял альбом, чтобы сделать, как она просила, то наткнулся на самую старую вырезку.

— Хех, погляди-ка. Это когда они встретились впервые. В каком году это было?

— Кажется, я помню, как ты описывал мне белое лицо и зеленые волосы, когда я была маленькой, — сказала она через плечо. — Напугал меня до чертиков.

— Я думал, тебе будет интересно.

— Да, у меня были интересные кошмары.

Она повернула дверную ручку и услышала её скрип.

* * *

Зак стоял в коридоре последнего этажа шикарного жилого дома, желудок скручивало, а сердце билось слишком быстро.

Джокер стоял перед богато украшенной дверью, а за ним стеной выстроились два дюжих пособника. Он был одет в странный костюм, который делал его похожим на туриста в каком-нибудь тропическом отпуске. Гавайская рубашка и шорты-бермуды, фотоаппарат на ремешке вокруг шеи, но на нем по-прежнему были обычные фиолетовые перчатки и широкополая шляпа.

— Вот увидишь, малыш, — сказал Джокер. — Это будет самая лучшая шутка!

Держа в потных руках свой любимый модуль Арпанет, Зак нервничал и волновался. Что бы ни задумал Джокер, это будет эпично. К черту совет попечителей и их финансирование. Теперь он в нем не нуждался. Он был частью крутой, стильной команды. Он хотел доказать Лизам Макинтош всего мира. Они будут умолять его…

Джокер вытащил пистолет.

— Ого, — удивился Зак, — Он настоящий?

Джокер повернулся к нему, маниакальная улыбка озарила его, как солнечный прожектор, и возбуждение внутри юноши сменилось страхом. Ему вдруг захотелось, чтобы этот ужасный взгляд сфокусировался где-нибудь в другом месте. Где угодно, только не на нем.

— А ты как думаешь?

— Я не… — пробормотал Зак. — В смысле, что ты…

— Не порти праздник, — сказал Джокер, деланно закатывая глаза. Он повернулся и постучал в дверь. — Сейчас будет дебош.

Дверь широко распахнулась, открыв хорошо освещенную комнату и рыжеволосую женщину в желтой блузке, в очках и с кружкой в руках. Это была та самая девушка, о которой рассказывал ему Джокер, и Заку действительно захотелось ее возненавидеть. Для оправдания задуманного ему нужно было, чтобы она оказалась ужасной сукой, но в тот момент она была похожа на обычную девушку, которую он мог бы увидеть в библиотеке кампуса. Один из ее белых кроссовок развязался.

Она не испугалась, она разозлилась.

— Эй! — сказала она и бросилась к белолицему незваному гостю.

Затем Джокер в нее выстрелил.

Звук выстрела был намного громче, чем по телевизору или даже в кино. Зак не просто слышал, он чувствовал его всем телом, словно его скелет был камертоном. Звук прошел сквозь него, и Зак вздрогнул, едва не выронив модуль. Пуля попала девушке в живот. Она уронила чашку и скорчилась, согнулась пополам у окровавленного живота. Очки слетели с ее лица, а ноги в носках оторвались от пола.

Она снова напряглась, выпрямилась и отшатнулась назад, приземлившись на низкий стеклянный стол, который разбился под ее весом. Там сидел мужчина постарше, и он показался ему смутно знакомым. Долю секунды он просто смотрел на нее, держа ножницы, а потом протянул руку.

— Барб?.. — сказал он.

Джокер стоял позади него, спокойно улыбаясь.

— Прошу, не волнуйтесь, — сказал он. — Подобная психологическая жалоба — распространенное явление среди бывших библиотекарей. Видите ли, она считает себя настольным изданием.

Он подошел к бару, взял какую-то бутылку и налил себе рюмку.

— Имейте в виду, я не могу как следует оценить состояние этого тома. Сами понимаете, в обложке дыра, да и корешок, похоже, поврежден.

«Какого фига.?..» — яростно подумал Зак, его мозг работал со скоростью мили в минуту, пока он смотрел на погром, оставленный пулей. Джокер не смог бы оценить, сколько вреда он причинил. Черт, это просто чудо, что она еще дышит. Он думал, что это продлится недолго.

Старик поднялся на ноги, по-прежнему держа одной рукой ножницы, и двинулся к Джокеру со спины. На его лице читалась смесь шока и гнева.

— Ты подонок, — сказал мужчина. — Мою дочь, да я…

Но не успел он сделать и шага, как один из громил схватил его и ударил в живот, заставив старика согнуться пополам с громким охом.

— Честно говоря, в таком состоянии она вряд ли когда-нибудь сойдет с полки, — продолжал Джокер, как будто за его спиной ничего не происходило. — На самом деле мысль о том, что она хоть куда-нибудь пойдет, кажется все отдалённее. И потом, у мягких изданий это вечная проблема.