— Хотел бы я, чтобы было, — сказал я.

Люди всегда просили нас о помощи. Мы начали делать себе имя как сила, которая могла находить призраков, парней, которых никто другой не мог найти, и точно определять их местоположение за короткий промежуток времени. Поэтому для других военных подразделений не было редкостью просить нас отследить цели, которые они потеряли.

Но у нас были свои приоритеты. Мы знали сеть лучше, чем кто-либо другой — мы жили и дышали ею каждый день. И хотя мы официально подчинялись штабу, они редко навязывали нам миссии, потому что знали, как важно держаться от нас подальше.

— Разве вы не можете просто запустить беспилотник? — спросил нас однажды агент ФБР на видеосвязи о поиске какой-то цели, которую он хотел выследить. Пиджак сидел в комфортабельном конференц-зале в Вирджинии.

Вопрос был нелепым. «Почему бы тебе не попробовать запустить гребаный беспилотник и не посмотреть, к чему это тебя приведет?»

— Беспилотники не работают в одиночку, — дипломатично сказал я тогда.

Пиджаки так и не поняли этого. Они думали, что беспилотник похож на самолет с дистанционным управлением — просто нажмите несколько кнопок, и он начнет работать, находя того, кого нам нужно найти. То, что мы делали, было очень сложным и техничным.

Мы просто не могли помочь всем. Наших команд было недостаточно.

Но что-то во мне изменилось тем утром, когда я снова посмотрел на фотографию жены иракского врача. Я не мог оторваться от этого. Все органы в моей груди сжались, как будто что-то говорило мне, что на этот раз все будет по-другому, чувство, которого я не испытывал годами, преследуя этих придурков. У меня разболелась голова. Впервые я начал чувствовать, что медленно теряю то, что делало меня по сути человеком: способность заботиться о людях, о жизни вокруг меня.

Давным-давно я смирился с тем фактом, что мы творим плохие вещи с очень плохими людьми, потому что это реальность, когда ты имеешь дело с фанатиками, которых волнует только убийство.

Дело в том, что в этом мире не было места эмоциям. Эмоции затуманивали суждения, когда дело доходило принятия до необходимых решений. На наших каналах с беспилотников мне приходилось наблюдать за семьями, живущими своей жизнью, за женщинами и детьми, которые понятия не имели, что их миры вот-вот перевернутся навсегда.

Я должен был взглянуть на общую картину нашей стратегии, которая была больше, чем любой отдельный человек. Речь шла о попытке спасти сотни, даже тысячи жизней — не одну или две тут и там. Поскольку эта женщина не имела никакого отношения к нашей цели более высокого уровня, она не вписывалась в мои расчеты.

Смерть приходила каждый день. И иногда мне приходилось делать что-то, чтобы напомнить себе, что это были настоящие человеческие жизни.

Я почувствовал головокружение, когда эти эмоции закружились внутри меня. Я помню, как внезапно подумал, «что, если бы это был член моей семьи? Что, если бы это была моя мать или кто-то из моих близких?»

Мой внутренний голос боролся сам с собой: если бы ты спас эту женщину, это был бы один из немногих случаев, когда мы могли бы увидеть ощутимые результаты наших действий. В любом случае, разве спасение этой единственной жизни не настоящая причина, по которой ты здесь? Это даже не заняло бы много времени, и все же это имело бы огромное значение для ее семьи.

Вот тогда я и встал. Я натянул одежду и направился к «Коробке».

Остальная часть команды уже была на работе. Последние несколько дней мы следили за другой целью высокого уровня, но там мало что менялось. Мы выстроили четкий паттерн жизни этого парня — он мотался туда-сюда между работой и домом. Ничего необычного. Я был уверен, что мы будем знать, где найти его снова через день или два, если перенаправим наши беспилотники.

— У нас новая миссия, — сказал я Кейт. Я поднял фотографию. — Мы собираемся найти эту женщину.

* * *

Мы потратили пару часов, копаясь в номере телефона парня, который звонил на мобильный доктора. Помогло то, что наша технология была, вероятно, лучшей в мире. Мы использовали специальный инструмент для пинга мобильного телефона, чтобы получить общее местоположение, откуда шел его сигнал. Вскоре у нас была отправная точка.

Я не знаю, повезло ли нам, что мы имели дело с любителями, или это мы были настолько хороши, но уже через несколько часов «Предатор» кружил вокруг дома в трущобах в южной части города, где, я был уверен, содержалась женщина.

Соседний квартал представлял собой скопление изношенных бетонных домов на разных стадиях трухлявости. Некоторые едва держались, кренясь влево и вправо, а у других не было крыш.

Был день, ясный и солнечный, улицы были полны жизни, люди гуляли, дети играли, а мужчины бездельничали и курили. С грязных улиц поднималась пыль.

Дом нашей цели был крошечным, вероятно, всего несколько комнат внутри. Двор перед домом одновременно служил автостоянкой: пара машин и фургон подъехали прямо к двери — признак того, что кто-то был дома.

Мы переждали день и наблюдали сверху. Пара мужчин пришла и ушла. Один из них был курильщиком. Но не было никаких признаков женщины.

Мы с Джейсоном обсудили это и пришли к выводу, что если есть хотя бы небольшой шанс, что она была там, нам нужно начинать, пока не стало слишком поздно, поскольку ее пленники могут увезти ее.

Мы решили нанести удар той ночью. Джейсон и его штурмовая группа вошли в «Коробку» и обсудили спасение заложников. Это была не обычная сессия планирования. Если женщина была внутри, им нужно было быть особенно осторожными. Когда они вышибут дверь, все произойдет молниеносно — у них будет всего доля секунды, чтобы решить, друг или враг попал в перекрестии их прицела. Если бы они не провели рейд должным образом, жена доктора умерла бы.

Час спустя операторы вынесли дверь. Троих похитителей вытащили на улицу. Женщина была заперта в задней спальне.

— Нашел ее, — взорвалось радио.

Варвары приковали ее наручниками к кондиционеру, и было ясно, что мужчины попользовались ею. Ее лицо было в синяках, а одежда разорвана.

Эти люди заслуживали смерти.

На протяжении всего этого развертывания я держал фотографию женщины при себе в своем блокноте в качестве напоминания: в мире всего этого зла у нас была сила изменить ситуацию. Спасти кого-то хорошего было так же важно, как убить и захватить в плен нашего врага.

Эта женщина никогда не узнает, кто я, но мне