Наблюдая за потугами оплеванных кормилиц, я пропустил появление на границе поляны целой стаи взбудораженных рургов, среди которых большую часть составляли самки всех цветов и окрасов. Не понял, что за фигня? Еще больше не понял, когда внутри больно кольнуло, что-то оборвалось, и боль потекла по всему моему существу. Единственное, что я осознал, это то, что теперь я одинок. Хотелось сорваться с места и мчать прямиком к гнезду золотой. Порвать на куски и испепелить тех, кто это сделал. Скольких усилий мне стоило сдержать себя, одна Пресветлая знает.

Мои подопечные, ошеломленные столпотворением, забыли о каше, настороженно крутя головами.

У Лири задрожали губы. Девочка почувствовала отклик в ментале и перепугалась. Лилина напряглась, ее тоже задел край бури, кипевшей у меня в душе.

Дракошки горько рычали, жалобно посвистывали, фонили скорбными эмоциями, всей толпой посылая мне картинки разоренных гнезд. Самые умные делились воспоминаниями, в которых на первом плане были люди в кожаных костюмах гильдии охотников. Вот они, обидчики, не иначе. Я внимательно всматривался в образы, скидываемые дракошками, запоминал. Так, я их теперь отыщу где угодно, достану хоть из-под земли!

Что-то переключилось у меня в голове. Человеческое «я» стремительно подалось назад, уступая место холодной ярости разозленного хищника. Дикая опасная тварь когтистой лапой отодвинула налет человечности, грудь распирало от клокочущей ненависти настоящего рурга, которого лишили гнезда. Я не помышлял создавать пару с золотой, но черный червячок ехидно и укоризненно твердил, что она была моей самкой. Ведь таскал же я ей отборные куски мяса? Клянусь, охотники получат сполна, за все. За разоренные гнезда, за смерть золотой, за боль черного и страшного — мою боль.

— Скайлс, что происходит? — тихим дрожащим голосом спросила Лилина. Она перепугалась щелкающих челюстями дракончиков, окруживших женскую троицу со всех сторон. Ириста тоже была не в восторге от разноцветной чешуйчатой компании. Перед взорами девчат встала картина разделки мертвой лошади толпой голодных рургов…

«Люди разорили наши гнезда. Охотники забрали яйца, — ответил я, настроившись на ментал обоих дам, и тут же, напустив страха, подгорчил пилюлю. Пусть переваривают, полезно иногда ощутить себя на другой стороне баррикад. — Они требуют крови двуногих, но я не разрешил. Не бойтесь, я объяснил подданным, что вы другие двуногие. Вас не тронут, но мне придется покинуть вас на пару часов. Обязанности правителя, вы должны понимать…»

Хотя насчет отсутствия крови я сомневаюсь. У меня перед глазами стояла золотая королева, а на душе скребли кошки. В какой-то момент Лилина вздрогнула, неужто ей и это передалось? А впрочем, пусть знает, что черный достоин звания правителя и выдержка его на высоте. Но как и любой другой правитель на моем месте, я должен отреагировать на произошедшее. А это означает только одно — без кровопролития никак не обойтись.

— Дядько Дьюи, ты чего там застрял? — Парк, молодой веснушчатый охотник-новик, схватившись за веревку, чтобы не сорваться, а то костей потом не соберешь, заглянул за скальный карниз.

— Заткнись! — донеслось до парня снизу. — Спусти мне корзину с палкой и пугалкой.

— Так она там? — спросил Парк.

От неосторожного движения ногой вниз ссыпалось несколько камешков.

— Не там, а тут! Ты, что, зеленый, совсем наверху от одиночества оборзел?! — раненым носорогом взревел Дьюи, черепушка которого познакомилась с одним из камней. — Ты, отродье ада, чё сюда приперся? Шевелись, я те сказал! Живо!

— Ладно-ладно, дядько Дьюи, извини. — Торчащая над краем обрыва рыжая вихрастая макушка исчезла. Вниз сорвалась россыпь из камешков и засохшей грязи.

— Чтоб тебя приподняло и бросило! — выругайся старший охотник, грудью прижимаясь к стенке обрыва, и впустую погрозил кулаком шебутному шестнадцатилетнему племяннику, которого уже и след простыл.

— Спускаю, — донеслось сверху спустя некоторое время.

Дьюи загодя прижался к скале. Не зря, как оказалось. Сверху обрушился град мелочи из камней, земли и грязи вперемешку с мелкими ветками и сухой листвой.

— Он издевается? — обреченно прошептал охотник, левой рукой прикрывая голову. — Наградила же Пресветлая племянничком! Хорош, не трави боле!

Подхватив корзину с инструментом и магическим амулетом, Дьюи хищно оскалился.

— Ну, тварь зеленая, сейчас я тебя…

Нацепив амулет на цепочку и повесив его на шею, охотник прижал палец к кроваво-красному рубину на аверсе серебряного магического оладья. Из неглубокой узкой расщелины послышался испуганный писк самки рурга. Крылатая зверюга пищала, шипела, скребла когтями по камням, пускала ноздрями искры, но с гнезда не снималась.

— Так, значит, да? — осклабился Дьюи. — По-хорошему, значит, не желаем?

Толстый сосискообразный палец, торчащий из обрезанной на конце перчатки, вновь коснулся рубина, в этот раз задержавшись на нем подольше. Самка заверещала и сорвалась с кладки.

— Хе-хе, — довольно крякнул охотник, секунду спустя чуть не превратившись в факел.

Перепуганная дракошка в отчаянии выпустила длинный язык пламени, одним махом опустошив запасы защечных желез. Мелкая зеленушка, покидая гнездо, ни в кого специально не целила, но так получилось, что третья часть залпа пришлась на виновника беспокойства. Упакованный в кожаную одежду охотник, моментально отвернувшись к стене, успел закрыть руками голову. Пламя, лизнув кисти и бессильно сбежав по толстой куртке, уцепилось за курчавую рыжую поросль на макушке, которую многоопытный Дьюи почему-то забыл накрыть капюшоном, за что и поплатился, заработав ожог черепушки, изрядную плешь и дымящиеся по краям новообразованной «поляны» волосы.

— Тварь! — рыкнул охотник, попытавшись достать самку длинной палкой.

Бесполезно. Огнедышащая хозяйка расщелины, оглашая окрестности жалобными криками, ловко увернулась. Отлетев подальше, она уселась на ветку карликовой горной сосны, надеясь, что разоритель не дотянется до осиротевших яиц. Напрасные надежды. Не прошло и минуты, как четыре кожистых пятнистых яйца оказались в заплечном коробе с опилками.

Громко заверещав, самочка устремилась на врага, но охотник, не церемонясь, применил злополучный кругляш. Леденящий душу ужас накрыл крылатую мамашу. Сложив крылья и совершив маневр уклонения, зеленушка провалилась вниз, после чего пустилась в бегство.

Застегнув ремни, подпаленный охотник несколько секунд скептически смотрел на привязанную к веревке корзину, прикидывая очередность подъема. Ловить лицом труху у него желания не возникало. Перепоясавшись страховочным фалом, Дьюи нацепил-таки капюшон, схватился за веревку со множеством узлов и, ловко перебирая ногами и руками, взобрался наверх.

— Ну чё? — Племянник нарисовался, не сотрешь. — Скока? Дядько, а чё паленым воняет?

Отвесив Парку подзатыльник, старый охотник ткнул рукой в сторону фала с корзиной. Не отвечая на вопросы, он с помощью направляющего пинка придал парню ускорение и обрисовал фронт работ.