– Отступаем, – вымолвил я.

Это было все, что я сумел выдавить в тот миг, понимая, что мой план в одночасье рухнул. Я бросился к решетке, перекрывающей проход в город.

– Поднимите! Отступление! Всем!

* * *

Легион Тирна ударил стремительно, как будто не было за спинами восставших изнурительного перехода, отнявшего много сил. Когорты первой линии врезались в тыл врага до того, как римляне успели перестроиться. Будто консервный нож, повстанцы вскрыли оборонительные редуты резервных когорт проконсула. Тирн не стал завязывать рукопашную, скомандовал отступление. Целью выпада было отвлечь войско Красса от фурийских стен. Легат Квинт Марций Руф, командующий легионом, на который пришелся удар восставших, воспринял пропущенный удар как личное оскорбление. Руф взъярился и скомандовал наступление, желая сойтись с рабами в бою. Действие было не согласовано с другими легатами, командиром армии Суллой и проконсулом. Но Марций Руф, человек горячий, амбициозный, твердо решил, что должен сам ответить на брошенный ему вызов. Это сыграло с легатом злую шутку. Шашки наголо, Руф атаковал отступавшего Тирна, когда с фланга по его легиону ударил Икрий, сея сумятицу в ряды римлян. Началась рукопашная, римляне переключили все свое внимание на бойцов Икрия, и в этот момент с другого фланга ударил Тарк. Атака восставших пришлась в спины ничего не подозревающих легионеров, и, прежде чем те успели что-либо понять, бойцы Тарка растерзали римский фланг на части, сминая ряды когорт. Легионеры попытались сопротивляться, несколько манипул ветеранов сумели не растерять строй. Для остальных фланговая атака Икрия и Тарка обернулась катастрофой. Римляне принялись бросать щиты и оружие, бежали, показывая спины бойцам Тирна, который, ни секунды не колеблясь, приказал стрелять по убегающим солдатам.

Наблюдавший за провалом легиона Марция Руфа Крассовский почувствовал, как свело скулы. Позорно спасающийся бегством легион в первой же лобовой атаке лишился двух манипул, а после флангового разгрома вовсе потерял несколько когорт. Ошибка Марция Руфа была непростительной. Олигарх видел, как восставшие забрали штандарт легиона. Раб, который держал в руках древко с серебряным орлом, издевательски переломил его пополам.

– Ни шагу назад! – завопил олигарх срывающимся голосом.

В нескольких десятках футов от Крассовского проскакал взбешенный Публий Сулла. Командир армии, видя безрассудный поступок Руфа, пытался выправить ситуацию и избежать разгрома легиона незадачливого легата. Впрочем, остальным легатам, которые оказались мудрее и смышленее Квинта Марция, ничего говорить не требовалось. Самый удачливый полководец из тех, с кем приходилось иметь дело Марку Робертовичу, Квинт Арий первым принялся раздавать команды своим офицерам. В стан врага выдвинулись четыре манипулы эвокатов, которые встали между отступающими легионерами Руфа и преследующими их бойцами Тирна. Манипулы выстроились «черепахой», сбили преследователей с толку и прикрыли отступление беглецов. Луций Квинкций ударил кавалерией, которая сумела отогнать лучников.

Бледный как полотно Марций Руф от стыда готов был провалиться сквозь землю. К чести легата, он не выпустил из рук свой меч, но прямо сейчас склонил голову и молчал. Легион незадачливого легата лишился четверти солдат, многие оказались безоружны после позорного бегства. Сулла, взгляд которого метал молнии, а репутация повисла на волоске, распорядился объединить легионы Марция Руфа и Квинта Ария под командованием последнего, несмотря на то что тот готов был подсидеть Суллу в должности командира центра войска. Четыре манипулы, выстроившиеся «черепахой» и прикрывавшие отступление беглецов, позволили закончить перестроение легионерам Руфа и Ария воедино.

Не теряли времени и восставшие. Окрыленные неудачей Руфа, варвары выстроили свои легионы по линии в двух стадиях от фурийской стены. Рабы долгое время избегали боя в открытую, но теперь чувствовали свое превосходство и готовили наступление.

– Что делать? – прошипел Крассовский, обращаясь к Публию Сулле.

– Если вы не собираетесь отдавать приказов, то лучше молчите, Марк Лициний, мы все сделаем сами, – холодно сказал командир.

Он принялся отдавать распоряжения легатам. Теперь уже два римских легиона вместо трех начали растягивать силы вдоль фурийских стен. Когорты распадались на манипулы, и на глазах олигарха когортный строй сменялся манипулярным. Вытянулась первая линия манипул, за ней вторая. Конница Квинкция вдруг разделилась ровно пополам. Кавалеристы взяли галоп и устремились в разные стороны. Крассовский не успел подумать, зачем легаты рассредоточивают силы легионов вдоль стены и куда отправляет своих кавалеристов Луций Квинкций, как в двух арпанах от него раздались оглушительные вопли. Из одного места, секунду спустя из другого, потом из третьего. Марк Робертович оглянулся и схватился за плечо Публия Суллы, чтобы не упасть, олигарх вдруг не почувствовал под собой ног. Жаровни с горячим маслом и кипятком, которые, как он думал, были брошены рабами, в спешке покинувшими гарнизон, теперь одна за другой переворачивались на головы его легионеров. Литры горючки выливались на римлян. Смесь забиралась под доспех, обволакивала невыносимым жаром, прожигала кожу.

– Назад! – Публий Сулла поспешно потянул за собой Крассовского.

Им едва удалось уйти от места, где разлился очередной котел. Брызги кипящего масла коснулись руки Крассовского, он вскрикнул от непереносимой боли и с ужасом представил, что испытывают те, кто оказался облит раскаленным маслом с ног до головы. Со стен полетели первые стрелы, которые начали косить свой смертельный урожай. Крассовский схватил щит, протянутый ему одним из центурионов, и укрылся за ним, ища спасения от смертоносной стрелы. Что произошло за стенами Фурий с когортами Квинта Ария и Луция Варгунтея? Думать об этом не хотелось. Если восставшие сумели вновь выйти на гарнизон, римлян в городе не ожидало ничего хорошего. Но каков был Спартак! Гладиатору удалось отвлечь внимание легионов Крассовского, чтобы ударить в тыл оттуда, откуда уже никто не ожидал нового удара. Бдительность римлян ослабла, дисциплина падала, и центурионам уже не удавалось навести порядок среди солдат. Спартак вселил в голову римлян сомнение и страх.

Заручившись поддержкой гарнизона, в атаку бросились основные силы рабов, офицеры которых решили не давать возможности римлянам перестроиться. Три легиона восставших с небывалой легкостью сократили дистанцию и ударили разом. Удар отбросил первую линию манипул римлян вплотную к валу и выгоревшему рву, смял. В последних рядах, у стены, где римляне никак не могли взять строй, началась давка. Легионеров отбрасывало к валу, многие не могли устоять на ногах, падали, их тут же втаптывали в рыхлую землю вала сапоги боевых товарищей. Офицеры римлян, силясь покончить с беспорядком в задних рядах и боясь, что восставшие вынудят римлян перейти через вал ко рву, скомандовали выставить перед собой щиты.

– Стоять на месте! – орал какой-то центурион, его шлем сполз набок, он схватил щит и своим примером показал, что нужно делать солдатам своей центурии.

Офицер буквально втиснул щит в спины пятившимся боевым товарищам, пытаясь прекратить отступление.