Полицейское ограждение убрали, когда стало ясно: преступления не было. Предварительное следствие прекратили сразу же, как только был готов отчет патологоанатома Нильса Олена; каждый пункт этого отчета подтверждал предположение комиссара Линны о самоубийстве. Карл Пальмкруна повесился у себя дома на бельевой веревке, закрепленной на крюке от люстры. Исследование места преступления прекратили, а анализы отпечатков и прочего, взятые на месте преступления и отправленные в Государственную криминалистическую лабораторию в Линчёпинг, так и не были сделаны.

Однако теперь выяснилось, что за день до того, как Пальмкруна повесился, Бьёрн Альмскуг написал ему письмо.

Вечером того же дня на яхте Альмскуга убили Виолу Фернандес.

Бьёрн — вот нить, связывающая два преступления. Две смерти — самоубийство и несчастный случай. Если бы яхта затонула, никто так и не узнал бы, что они связаны между собой.

В прихожей стало ясно: почта не приходила. В квартире пахло душистым мылом. Сага с Йоной прошли по просторным комнатам. В окна лился солнечный свет. Сияла красная черепица дома на другой стороне Гревгатан. Из эркера можно было взглянуть на блестящую гладь залива Нюбрувикен.

Метки, расставленные экспертами, убрали, пол под крюком в пустом салоне чисто вымыли.

Комиссар с Сагой медленно шли по скрипящему паркету. Удивительно, но в жилище Пальмкруны больше не ощущалось, что здесь кто-то повесился.

Квартира вовсе не казалась необитаемой. Йона и Сага подумали об одном и том же. Большие, почти без мебели комнаты были полны домашнего спокойствия.

— Она все еще ходит сюда, — вдруг сказала Сага.

— Точно, — отозвался комиссар и улыбнулся. Домработница. Она была здесь, убрала, проветрила, забрала почту, перестелила постель…

Когда кто-то внезапно умирает, такое поведение не так уж необычно. Нелегко смириться с мыслью о том, что жизнь изменилась, и вместо того, чтобы принять перемены, люди цепляются за привычное поведение.

Прозвенел дверной звонок. Сага немного встревожилась, но пошла за Йоной в прихожую.

Человек с бритой головой, одетый в черный мешковатый комбинезон, успел уже открыть входную дверь.

— Йона велел бросить гамбургер и ехать прямо сюда, — объяснил Юхан.

— Это Юхан Йонсон из IT-отдела, — объяснил комиссар.

— Йо-она ме-ечет стрел-лы, — проговорил Юхан с утрированным финским акцентом. — Дорога может свернуть в сторону, комиссар — никогда.

— Это Сага Бауэр, комиссар Службы безопасности, — представил Йона.

— Поболтаем или косячок? — спросил Йонсон.

— Перестаньте, — оборвала его Сага.

— Надо посмотреть компьютер Пальмкруны. Это долго?

Все трое двинулись к кабинету. По дороге Юхан спросил:

— То, что мы найдем, можно будет использовать как доказательство?

— Да.

— Значит, вы хотите, чтобы я клонировал компьютер?

— А сколько времени это займет?

— Успеешь рассказать пару анекдотов Службе безопасности. — Йонсон остановился.

— Да что с вами? — разозлилась Сага.

— А вы с кем-нибудь встречаетесь? — смущенно улыбаясь, спросил Юхан.

Сага посмотрела ему в глаза и серьезно кивнула. Юхан опустил взгляд, что-то пробормотал и скрылся в кабинете Пальмкруны.

Йона одолжил у Саги перчатки и приоткрыл щель почтового ящика, однако там не оказалось ничего особенного — пара писем из банка и от аудитора, письмо из правительственной канцелярии, результаты обследования у вертебролога больницы «Софиахеммет»[26]и протокол заседания жилищного кооператива.

Они вернулись в комнату, где, когда Пальмкруну нашли мертвым, играла музыка. Йона сел на диван и осторожно повел рукой перед тонкими голубоватыми лучами, идущими от музыкального центра. Из динамиков неожиданно полилась музыка — скрипичное соло. Виртуоз выводил высокую воздушную мелодию со страстностью нервной птицы.

Йона посмотрел на часы, оставил Сагу возле музыкального центра и вышел в кабинет. Йонсона там не было. Программист сидел на кухне, на столе перед ним стоял плоский ноутбук.

— Ну как? — спросил Йона.

— Что?

— Скопировал компьютер Пальмкруны?

— Все готово. Это — компьютер-клон, — ответил молодой человек с таким видом, словно не вполне понял вопрос.

Комиссар обошел стол и посмотрел на экран.

— Перейди, пожалуйста, к почте.

Юхан сказал «та-дам!» и открыл программу.

— Посмотрим переписку за последнюю неделю.

— Начнем с входящих?

— Да-да. С них.

— Как думаешь, я понравился Саге? — вдруг спросил Юхан.

— Нет.

— Любовь начинается со ссоры.

— Попробуй дернуть ее за косичку, — посоветовал Йона и указал на экран.

Йонсон открыл папку входящих и провел рукой по губам.

— Jackpot-voitto, — объявил он.

Комиссар увидел три письма с обратным адресом [email protected]/* */ и прошептал:

— Открой.

Юхан щелкнул по первому, и письмо Бьёрна Альмскуга развернулось на весь экран.

— Jesus Christ Superstar, — тихо протянул Юхан и отъехал в сторону.

Комиссар прочитал письмо, немного постоял без движения, открыл оба других, перечитал их дважды и пошел к Саге, все еще сидевшей перед музыкальным центром.

— Нашли что-нибудь? — спросила она.

Йона кивнул:

— Второго июня на электронную почту Карла Пальмкруны пришло письмо от шантажиста, Бьёрна Альмскуга, отправленное с анонимного адреса.

— Значит, все сводится к шантажу, — вздохнула Сага.

— Не уверен, — мотнул головой Йона и стал рассказывать о последних днях Карла Пальмкруны.

Пальмкруна вместе с Джеральдом Джеймсом из Научно-технического совета уехал на военную фабрику «Силенсиа Дефенс» в Тролльхеттене. Письмо Альмскуга он прочитал, видимо, только вернувшись вечером домой, так как ответил лишь в 18.25. В своем письме Пальмкруна предупреждал шантажиста о серьезных последствиях. На следующий день около полудня Пальмкруна отправил шантажисту еще одно письмо, по которому было видно, как он подавлен. После этого он, вероятно, приделал петлю к крюку от люстры и попросил домработницу оставить его. Когда она ушла, Пальмкруна включил музыку в салоне, поставил «дипломат» стоймя, взобрался на него, надел петлю на шею и перевернул портфель ногой. Сразу после смерти несчастного пришло второе письмо от Альмскуга, а на следующий день — третье.