— Как скажешь! Я зайду сразу после работы. До встречи. — Юноша разворачивается и уходит. Пока он не слишком далеко отошел, я предлагаю подвезти его домой, на что он, улыбаясь, отвечает: — Нет, спасибо. Я живу отсюда всего в паре кварталов. Клёво, правда? Мне даже машина не нужна, всегда смогу прийти навестить Энн.

Простите, если я отвечаю и киваю не слишком оптимистично.

— Да, это клёво. — Как только Тэннер отходит на достаточное расстояние, я возмущенно втягиваю носом воздух и загоняю всех в дом. — На диван! У меня всего три вопроса — по одному к каждому, но с вас будет довольно и этого.

Дети гуськом направляются в гостиную, плюхаются на диван. Садятся рядком, Кейд посредине.

— Что ж, начнем с самого простого вопроса. Кейд…

— Угу, — слабо отзывается он.

— Что ты знаешь об этом парне, Тэннере?

Он садится ровно и удивленно произносит:

— Это простой вопрос.

— И твой ответ…

— Не много, — отвечает он и честно пожимает плечами.

— Расскажи все, что знаешь, даже если это совсем немного.

— Ладно. Ну… ему семнадцать лет. Родители в разводе. Раньше он жил в Портленде, а теперь переехал с мамой сюда. — Он умолкает, поджимает губы, как будто пытается что-то вспомнить. — Да, и живет всего в паре кварталов от нас. Занимается серфингом. — Он опять умолкает, нервно поглядывая на Бри. — И еще… Бри считает, что он ей подходит. По крайне мере, она сама так сказала, когда познакомилась с ним.

— Ты маленький дурак! — взрывается Бри.

— Ты сама так говорила. После того как заявила, что он совсем не подходит Энн, потому что у них будут некрасивые дети.

— Что? — взвизгивает Энн.

Бри сжимает кулак.

— Я должна…

— Бри Грейс Беннетт! Не смей!

— Но он дурак!

— И не он один в этой семье, — замечает Энн.

Пока ситуация не вышла из-под моего контроля, я поднимаю руку, призывая к тишине.

— Довольно! Всем молчать. Отвечаем только на мои вопросы. Не стоит накалять ситуацию. — Я делаю глубокий вдох, чтобы самой успокоится. — Спасибо, Кейд. Очень информативно. Бри, теперь твоя очередь.

— Отлично, — бормочет она.

— Не волнуйся, у тебя тоже легкий вопрос. Ты водила своего младшего брата в кондитерскую с явным намерением лишить свою сестру возможности узнать Тэннера ближе? — В ожидании ответа я откидываюсь на спинку кресла.

— И что в этом вопросе легкого? — мрачно спрашивает она.

— Это простой общий вопрос — да или нет. Ты водила… или не водила?

Бри на мгновение задумывается, потом скрещивает руки на груди и отвечает:

— Да.

— Что «да»?

— Ты сама сказала, это простой общий вопрос — да или нет, вот я и отвечаю тебе: «да».

— Что «да»? — не отстаю я.

— Да, ты спрашивала: водила или не водила.

— Так водила или не водила?

Бри вновь решительно отвечает со скрещенными на груди руками:

— Да.

Я могла бы накричать, но вместо этого я просто качаю головой. И сердито бормочу себе под нос:

— Вся в отца… — Откашливаюсь и продолжаю. — Отлично. Ценю твою честность. — Тут же поворачиваюсь к другому концу дивана. — Энн!

— Да… — серьезно отвечает она.

— Твой черед. Один вопрос.

— Ты обещаешь… всего один?

— Всего один. Но он не простой. — Наши взгляды на несколько секунд встречаются. Не хочу его задавать. Как бы я хотела знать ответ на этот вопрос, а не вырывать его из дочери! Было бы намного проще, если бы я могла читать ее, как открытую книгу, и узнавать все, что нужно знать. — Почему ты сказала Тэннеру, что плохо плаваешь?

Энн пару секунд смотрит на меня, потом отводит взгляд:

— Потому.

— Это не ответ.

Повисает долгая-долгая пауза, наконец Энн признается:

— Потому что… он классный. Мне кажется, что я ему нравлюсь.

— Хорошо! Скорее всего, так и есть. Но чтобы тебя полюбить, он должен тебя узнать, а это маловероятно, если отношения построены на лжи. Ты невероятная пловчиха, Энн, помимо всех прочих талантов. Ты должна гордиться и рассказать ему, кто ты на самом деле.

Я не сразу понимаю, что Энн плачет, пока она не встает и не кладет руку на сердце, как будто собирается присягнуть на верность.

— Да, я невероятно талантливая пловчиха, — произносит она, выдавливая каждое слово, — которая не может плавать. Как и легкоатлетка, которая не может бегать, как круглая отличница, которая в прошлом году едва ли ходила в школу. — Она умолкает, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. — На самом деле я — бомба с часовым механизмом. Сердечный приступ, который может случиться в любую секунду. Я будущее, которого не захочет себе ни один парень, потому что мое будущее зыбко. — Теперь по ее щекам обильно текут слезы и капают на ковер цвета морской волны. — Поэтому пока — и только ему — я не против немножко солгать. Мне не нужна его жалость. Не хочу, чтобы он воспринимал меня как девушку, которая в следующем месяце может умереть, или девушку из дурацкой очереди на пересадку. Я всего лишь хочу, чтобы он узнал меня — Энн Беннетт, девушку из Портленда, которая настолько беззаботна, что захотела и попробовала суши только потому, что ей понравилось это слово. Просто позволь мне быть этой девушкой, хорошо, мам? — Она вытирает слезы и ждет моего ответа.

Но я не знаю, что сказать. Понятия не имею, какие сейчас подобрать слова. И когда быть родителями стало так сложно? Когда мои милые, славные малыши стали подростками? Как так получилось, что моя красавица малышка, которая уже понемногу превращается в женщину, стоит сейчас передо мной и ждет от меня совета, как соединить юношеское желание любви с суровой реальностью больного сердца? И что на это скажешь?

И ради бога, объясните мне хоть кто-нибудь, как дети настолько осмелели, что обнимаются на глазах у родителей на первом же свидании?!

Я утрачиваю дар речи.

Я все еще продолжаю молчать, когда Энн вытирает слезы, а потом шепчет:

— Мне нужно прилечь, пока не разорвалось мое глупое сердце.

Когда она исчезает наверху, я смотрю на часы.

Где же Делл? Уже должен был бы приехать.

Я не могу одна воспитывать детей…

Делл

Я всегда полагал, что быть адвокатом — полезное дело. Не в финансовом плане, а в эмоциональном — в смысле «помоги ближнему своему». Еще до поступления на юридический у меня в голове рисовалась грандиозная картинка, как я становлюсь государственным защитником. По-моему, представлять интересы притесненных нашей судебной системой — звучит благородно. Я хотел помогать людям в сложных жизненных ситуациях; хотел, чтобы любой человек имел равный доступ к квалифицированной юридической помощи. Хотел, чтобы никому не удавалось проскользнуть сквозь лазейки. В моем представлении будущего я каждый день завершал с улыбкой на лице, потому что был удовлетворен тем, что делаю, даже если и платили за это не слишком щедро.