Вечером мы вновь отправились в часовню Абернета, чтобы присутствовать на заупокойной службе, которую священникам предстояло проводить каждый день в течение года. Но их молитвы были бессильны утешить меня. Поэтому позднее я в одиночестве спустилась в сад и прибегла к древнему гэльскому ритуалу: при свете холодных звезд я трижды обошла сад, а затем остановилась и запела древнюю песню:

Спи-почивай и забудь о печали,

Спи-почивай, и да пребудет с тобой мир…

Впрочем, и это было слабым утешением. Если бы я была мужчиной, я бы, не задумываясь, отомстила за Боде. Но, будучи женщиной, я зависела от других.

— Нет никого, кто имел бы достаточно людей и оружия или был бы настолько глуп, чтобы пытаться отомстить верховному королю, — заметил Фионн по прошествии недели после похорон. Вечером, после наступления темноты Макбет собрал несколько воинов в дальнем углу зала, поставив стражу у двери. Красное вино и новый эль разливала я сама, так что в прислуге не было необходимости. В тот день я нуждалась в поддержке, поэтому не обделяла и себя.

— Нельзя отомстить, не имея людей, которые это могут сделать, — добавил Ангус.

— Лишь у Малькольма был повод желать смерти Боде, — заметил только что присоединившийся к нам Константин. — Королевские воины лишь продолжение его собственной руки. На мой взгляд, совершенно очевидно, кто приказал убить Боде. К тому же при этом присутствовал Руари. Он лучше скажет.

Сидевший напротив меня Руари поболтал эль в деревянной чаше:

— Нападавшие не имели флага, но они были облачены в дорогие кольчуги. И держали в руках прекрасное оружие, какое делают викинги и саксы. Пастух, выгонявший на рассвете свое стадо, видел, как они проезжали мимо. Он сказал, что в тумане они походили на призраков Фианны, такой у них был решительный и зловещий вид. Я видел их и думаю, что это люди короля, хотя в сумраке и не различил их лиц, сокрытых шлемами.

— А как насчет Дункана или Крайнена? — спросил Фионн. — Они тоже могли подослать убийц. Нападение было совершено неподалеку от Атолла. И у того и у другого есть все основания желать, чтобы ветвь Файфа засохла.

— Дункан глуп и делает то, что ему говорят отец и дед, — сказал Макбет. — А глупцу, особенно рвущемуся к престолу, нельзя доверять.

— К тому же пока нам ничего точно не известно, — добавил Руари.

— Но то, что мы не знаем наверняка, кто это, не оправдывает нашего бездействия, — возразил Ангус.

— Верно, но опасность слишком велика, если мы выступим. Помните об этом, — промолвил Константин.

Я наклонилась ближе:

— Кто бы ни отправил этих людей, можете не сомневаться, что Малькольм знал об их намерениях. Мы теряем время — прошло уже больше недели. Мы должны отомстить за эти смерти и восстановить справедливость.

— Справедливость будет восстановлена, — тихо произнес Макбет.

— Когда? — спросила я, кладя на стол свои кисти с длинными, унизанными кольцами пальцами. Руки были слишком женственными для принятия такого тяжелого мужского решения. Черным волком во мне металась ярость. Она мне не нравилась, но я продолжала ее подкармливать. «Такова жизнь», — сказал бы Боде. — Когда вы отомстите за моих близких? Завтра? Через год?

— Это будет кровопролитная история, если мы в нее ввяжемся, — предупредил Макбет.

— Я знаю, чего это будет стоить, — пылко ответила я. И хотя какое-то легкое шевеление в душе требовало, чтобы я остановилась и подумала, я продолжила: — Убиты мой отец и племянник. Вашего отца тоже убили, — добавила я, глядя на Руари и Ангуса. — Мы не можем ждать, когда совершится отмщение. В таких делах надо действовать быстро.

— Месть уместна тогда, когда ситуация ясна, в отличие от того, что имеем мы, — промолвил Макбет. — К тому же король — мой дед. Месть ему станет чудовищным преступлением, и я не возьмусь за это.

— Однако другое преступление уже совершено, — с горечью заметила я.

— Я не буду в этом участвовать, — повторил он, глядя мне в глаза.

— И тем не менее, ты обещал, что справедливость будет восстановлена! — Мы вели себя так, словно, кроме нас, в зале никого не было, — с яростью и упрямством мы смотрели друг на друга, не желая уступить. Я хотела, чтобы он отправил своих людей. Я ощущала такую тяжесть, что мне было трудно дышать.

— Если когда-нибудь один из потомков Боде займет трон, — промолвил, наконец, мой муж, — это станет гораздо более существенным отмщением, чем устроенное сегодня кровопролитие.

— Лулах? — Я взмахнула рукой. — Он не сможет защитить свое право в течение еще многих лет.

— Значит, ты, — ответил Макбет, — законная королева и претендентка на престол.

В течение нескольких минут все молчали, хотя я чувствовала, что все присутствующие за столом согласны с этим мнением. Макбет проявлял осторожность и дальновидность. Он доверял лишь тем немногим, кто сейчас собрался за нашим столом, иначе он никогда бы не произнес это вслух.

В своем возбуждении я не заметила самого главного — мое восшествие на престол вместе с Макбетом могло стать настоящим отмщением. Но его план требовал терпения, которым я в то время не обладала.

— Вряд ли с помощью несбыточных надежд можно отомстить за жизнь моих близких, — ответила я. — Совершенные убийства требуют быстрой и кровавой расплаты. — Я хорошо понимала, что предлагаю, поэтому не успели слова сорваться у меня с языка, как мне стало страшно.

Игры с оружием. Мне не было еще и двадцати, а я уже довольно на них насмотрелась. Я знала, как быстро может измениться соотношение сил, как вследствие скрещения клинков могут оказаться поверженными люди и целые государства. И теперь я склоняла окружавших меня мужчин именно к этому.

Наш маленький отряд вернулся в Морей после праздника урожая, когда склоны холмов золотились под синими небесами. Мы задержались в Файфе, чтобы поприсутствовать на свадьбе Фионна, на которой все испытывали смешанные чувства из-за недавних смертей. Он женился на внучке барда Боде Луага, которую я видела всего пару раз. Она сама неплохо играла на арфе и исполняла траурные мелодии на поминках Боде. Макбет подарил Фионну земельный надел неподалеку от Элгина и произвел его в таны, с тем чтобы тот получал арендную плату от местных жителей, Фионн же в свою очередь должен был выполнять кузнечные работы для мормаера Морея. Глядя на жениха и его белокурую невесту, которая была крепко сложена и обладала мягким нравом, я ощутила непреходящую нежность к своему другу. Я знала, что Фионн будет счастлив.

После прибытия в Элгин меня захватил водоворот необходимых дел, хоть я и горевала по-прежнему. Макбет решил переехать из центра Морея на северовосток, где располагалась старая крепость. Крэг Федрэг располагался на холме неподалеку от бухты Ивернесс, и с него открывался потрясающий вид на горы, простиравшиеся к западу, и море, раскинувшееся на востоке. По ночам северную часть неба освещало северное сияние.