Сицзе, – думаешь, что вся эта история лишь на тебя тень бросает? На мне как на твоем наставнике теперь тоже пятно»; но, услыхав, что Минлян и Ма Сяомэн собрались уехать куда-нибудь на запад, он, помешивая лытки, уже вместе с Минляном принялся соображать, куда бы именно тому податься. Перебирая разные варианты, Лао Хуан вдруг всплеснул руками, вспомнив про двоюродного деда по матери. В 1942 году в Яньцзине из-за сильной засухи поумирала от голода целая тьма народу; многие яньцзиньцы направились за спасением в провинцию Шэньси. Родственник Лао Хуана, которому тогда шел лишь седьмой годок, тоже со всей семьей отправился в путь; в дороге его родители один за другим поумирали, а сам он с остатками выживших яньцзиньцев забрался на поезд, который следовал в Сиань. С тех пор минуло уже больше шестидесяти лет, большинству выживших яньцзиньцев, что когда-то бежали в Шэньси, в те годы было лет по двадцать, все они один за другим уже поумирали; их потомки превратились в шэньсийцев, которые мало помалу оборвали с Яньцзинем все связи; но поскольку родственник Лао Хуана на момент побега был совсем маленьким, то сейчас ему еще не исполнилось восьмидесяти, он по-прежнему был жив-здоров и даже поддерживал связи с семейством Лао Хуана.

– Сиань ведь на западе от Яньцзиня? – вдруг спохватился Лао Хуан.

– Сиань на западе от Яньцзиня, – утвердительно повторил Минлян.

– В Сиане живет семья моего двоюродного деда по матери, может, вам поехать в Сиань? Я бы замолвил деду словечко, а он бы сказал, сможет ли помочь вам где-нибудь приткнуться.

Только сейчас Минлян понял, что значит наставник. И пускай в обычное время тот не упускал случая его задеть, теперь, когда на Минляна свалилось несчастье, он сразу его поддержал.

– Сиань – это здорово, – тотчас откликнулся Минлян, – Сиань – большой город.

Сделав паузу, он спросил:

– А я Вас не сильно озадачу?

И тут же добавил:

– Только когда будете узнавать, не называйте причину, по которой мы покидаем Яньцзинь.

Лао Хуан, тыкая шумовкой в свиные лытки, сказал:

– Будь спокоен, я ж не дурак. Вот, доварю эту порцию и пойду позвоню.

Выловив из кастрюли готовые лытки, Лао Хуан отправился на телеграф. Вернувшись, он рассказал, что дозвонился, но беда в том, что его двоюродный дед был тугим на уши, он и в обычной-то жизни плохо разбирал, что ему говорили а уж по телефону и подавно; ничего из того, что пытался втолковать ему Лао Хуан, он не разобрал; по счастью, дед проживал у своего внука, так что пришлось планы Минляна о переезде в Сиань изложить ему; внука двоюродного деда звали Фань Ючжи, он работал водителем автобуса в сианьском районе Даобэй; Лао Хуан рассказал Фань Ючжи, что у него в Яньцзине есть ученик по имени Чэнь Минлян, который недавно крепко, вплоть до вражды, поссорился с братом из-за раздела наследства; в итоге Минлян и его жена возненавидели Яньцзинь, поэтому теперь ищут, куда бы им податься, думали-думали и решили отправиться в Сиань; но Сианя они совершенно не знают, в связи с этим – вопрос, не поможет ли им брат сориентироваться на месте, во-первых, с жильем, а во-вторых, с какой-нибудь работенкой. Фань Ючжи, он же двоюродный брат Лао Хуана, сказал, что вообще-то он не любитель вмешиваться в чужие дела, но раз уж его просит брат, то он что-нибудь разузнает и дня через три даст ответ. Тогда Лао Хуан объяснил, что дело не терпит отлагательств и спросил, сможет ли брат дать свой ответ завтра? Фань Ючжи ему пообещал. Минлян поблагодарил наставника. На следующий вечер после обеда Лао Хуан теперь уже вместе с Минляном снова отправился на телеграф. На этот раз Фань Ючжи сказал, что еще вчера все разузнал, но поскольку сам он простой водитель, то возможности его весьма скромные, помочь Минляну заранее подыскать дешевое жилье – дело нехитрое; а вот что касается работы, то он пораскинул мозгами и оказалось, что среди знакомых, к которым он мог бы обратиться с подобной просьбой, на примете был только директор даобэйского рынка Лао Сунь; сегодня утром он поговорил с Лао Сунем и Лао Сунь, с которым обычно сложно о чем-либо договориться, сегодня вдруг оказался в хорошем настроении и даже пообещал выделить торговое место для Минляна и его жены; а все почему? Да потому, что предки Лао Суня тоже были яньцзиньцами, едва услышав про яньцзиньцев, он сразу же вошел в положение; правда Фань Ючжи не знал, не побрезгует ли Минлян торговать овощами? Лао Хуан глянул на Минляна.

– Не побрезгую, не побрезгую, скажите дядюшке Ючжи, чтобы прямо сегодня занялся жильем, – тут же отозвался Минлян.

Лао Хуан повесил трубку и обратился к Минляну:

– Вот видишь, безвыходных положений не бывает, все складывается как надо, приедете в Сиань и сразу займетесь делом, считай, что от голоду уже не помрете; все-таки здорово, что директором рынка оказался наш человек из Яньцзиня.

Под конец, он дал Минляну наставление:

– Когда приедешь в Сиань и встретишься с Фань Ючжи, то лучше называй его «брат», а не «дядюшка».

– Он же приходится вам двоюродным братом, а вы – мой наставник. Если я буду называть его братом, не будет ли это чересчур фамильярно? – недоуменно спросил Минлян.

– Обращение «дядюшка» звучит обязывающе, а «брат» – по-дружески располагает. Находясь на чужбине, ты и так будешь связан по рукам и ногам, впрочем, дело твое.

Понимая, что Лао Хуан хочет как лучше, и в очередной раз убедившись, какую важную роль играет наставник, Минлян согласился:

– Наставнику лучше знать, я послушаюсь.

Попрощавшись с Лао Хуаном, Минлян вернулся домой, чтобы посоветоваться обо всем с Ма Сяомэн. Он спросил, хочет ли она поехать в Сиань, хочет ли она в Сиане торговать овощами; Ма Сяомэн, вернувшись из больницы, никуда за порог не выходила, на ее шее все еще оставался кровоподтек от удавки.

– Главное – покинуть Яньцзинь, а куда уезжать – без разницы, – откликнулась Ма Сяомэн и добавила, – торговать овощами так и ладно, меня этим не напугаешь, здесь я тоже торговала одеждой.

– Тогда представим себя в роли голодных беженцев, как будто на дворе 1942 год.

На следующий день Минлян и Ма Сяомэн отправились в путь. Сидя в поезде и наблюдая за убегающими вдаль хэнаньскими полями и деревеньками, Минлян вспомнил, как он шестилетний отправился из Уханя в Яньцзинь; правда, в тот раз он один-одинешенек бежал по рельсам; кто бы мог подумать, что через двадцать лет он снова отправится из Яньцзиня на чужбину. Заметив, что Минлян уставился в одну точку, Ма Сяомэн, произнесла:

– Минлян, пока мы еще не приехали в Сиань, я хочу спросить тебя кое о чем.

– О чем?

– Тебе и правда безразлично, чем я занималась в прошлом?

Минлян вздохнул:

– Как это может быть безразлично, я теперь