— Давай, — неожиданно для себя самой ответила она. — Только кофе. Как раз собиралась выпить. Спущусь через десять минут.

Даша почистила зубы, умылась, влезла в джинсы и свитер, накинула куртку и вышла из дома. К ней шагнул из темноты высокий мужчина и требовательно обнял, как после разлуки. Боже, какой он красивый! Она тогда или не заметила, или забыла. Вернее всего, захотела забыть.

Маленький зал был чистым и почти пустым. Алекс заказал кофе, пирожные, мороженое. Даша сидела перед ним, как школьница, сложив руки на коленях. Она понимала, что это не случайная и, разумеется, не просто дружеская встреча. Но невозможно поверить в то, что Алекс ждал такой возможности почти полтора года.

— Я ждал. Я никогда не выпускал тебя из виду, если ты об этом думаешь. Мы можем пойти отсюда к тебе?

Лишь на мгновение у Даши в мозгу мелькнули возможные причины отказа. Дома муж, болен отец… Но ведь Алекс, конечно же, знает, что это неправда, что никого больше нет. А в ее душе сошлись два страха: страх, что он уйдет надолго или навсегда, и страх пустить его в свою новую жизнь. В свою ожившую пустоту.

— Отвечу честно. Я очень рада тебя видеть. Даже не ожидала, что буду так рада. У меня не было возможности вспоминать тебя. Но я боюсь кого-то пустить в свой дом. Понимаешь, я там не совсем одна. Со мной что-то происходит. Что-то очень важное.

Даша не собиралась ничего рассказывать, но он, наверное, хороший врач. Сама не заметила, как рассказала все. Об оживших словах и звуках, о возрожденной способности переживать из-за горестей героев книг и фильмов.

— Это нормально? — спросила она тревожно.

— Нет, — уверенно ответил Алекс. — Ты в одиночку выбираешься из тяжелейшей психосоматики. Ты так долго была перегружена битвой за выживание в камере пыток, морального и физического убийства твоей сути, твоего организма, что пропала последняя связь с окружающим миром. Ты, отзывчивая от природы, перестала видеть и слышать знаки с той свободы, где не было тебя. Это не нормально, потому что ты могла не выжить. В самом жестоком смысле. Говорю совершенно объективно, как врач.

— И как мы поступим? — спросила Даша.

— Больше всего на свете я хотел бы пойти сейчас с тобой. Но ты права. Обживай свой мир со своими бесплотными гостями. Это действительно прекрасно. И это то, что тебе сейчас нужно. Мне не хотелось бы по неловкости разрушить эти хрустальные построения. Я так долго ждал. Подожду еще. И приду к тебе не с пустыми руками. Имею в виду не цветы и пирожные. Я приду с серьезными, тяжелыми вещами. Для продолжения жизни ты узнаешь что-то о справедливости. Она случается. И, может, откроешь дверь для живых людей. Буду счастлив стать первым.

Алекс мчался вдаль от ее дома, разрывая белые сети вьюги, и сжимал зубами звериный вой тоски, который он даже сейчас не назовет любовью. Нет такого понятия в лексиконе ученого.

Операции

С утра Алекс собирался тщательнее, чем обычно. Очень важная встреча с учеными из Германии и Израиля. Они прилетели специально, чтобы обсудить его последнюю операцию по удалению опухоли, которая из головного мозга уже распространилась в спинной. Он впервые воспользовался собственной методикой, над которой работал много лет.

Алекс собрал документы. Надел темный костюм с бежевой рубашкой, завязал галстук и лишь тогда сделал очень важный звонок.

— Доброе утро, Валентина Васильевна. Есть новости из жизни нашего пациента?

— Как ты официально начал, Алекс. Я даже вздрогнула. Нет, боюсь, тех новостей, которых ты ждешь, уже не будет. Пациент без конца требует еды: у него пропало чувство насыщения. Много пьет, несет ахинею, постоянно мастурбирует, ночью ходит под себя. Маньяна болезнь. Хронический бредовый психоз как следствие разрушительной мании. Лечение только обнажило суть. Тот случай, когда ничего человеческого уже не осталось.

— Твой прогноз?

— Из этой стадии мы его, конечно, выведем. Скажу по секрету. Он может быть социально переносимым, но за приятного культурного человека уже никогда не сойдет.

— Мне с ним пиво не пить. Главное, когда он сможет предстать перед судом?

— Боюсь, никогда, Алекс. Я могу ради тебя написать заключение по поводу вменяемости. И даже дотащить его до какого-то разумения. Мы так поступаем в делах с маниакальными убийцами. Но в данном случае все станет явным на суде при перекрестных допросах. Если в первый раз маньяк ушел от срока благодаря откровенной симуляции, и это легко прочитать по экспертизе и истории болезни, то сейчас клиент созрел. Он на самом деле болен и никакой ответственности за свои поступки нести не может. Выдадим родственникам под расписку. Они и будут отвечать за него.

— Понял, Валя. Мне нужно подумать.

— Алекс, ты расстроился? Не стоит. Ты хотел справедливости, ты ее получил. Никакой суд так не осудит. Говорят же: когда Бог хочет наказать человека, он лишает его разума. Это и есть самый страшный приговор.

— Да, конечно. Это с ним произошло бы в любом случае?

— Наверняка — да. Но стресс и страх, конечно, ускорили процесс.

— И ради чего я заваривал всю эту кашу…

— О чем ты, Алекс! Ты спас девочку! Этого несчастного ребенка. Ей бы никто не помог в той ситуации. Да, если бы ты позволил совершить преступление, может, его и заперли бы. Но ты не смог. И я тебя за это уважаю.

— Ты меня похвалила за то, что я не стал сообщником маньяка-растлителя? Дожил.

— Я просто о том, что ты всегда остаешься человеком. Мне показалось, что этот случай для тебя — дело жизни. Кровная месть.

— Примерно так. Спасибо, Валя. Побежал на встречу. Свяжемся. Как-нибудь посидим с нашими.

— Буду страшно рада.

Валентина Свиблова была главврачом психиатрической больницы. Они вместе закончили Первый мед. Потом нередко приходилось встречаться: Алекс консультировал некоторых больных Валентины, когда было подозрение на опухоли мозга. И вот она стала его ассистентом в операции возмездия. Николай Иванович, насильник и палач Даши, стал Валиным пациентом по решению суда.

По дороге на встречу Алекс горько смеялся над собой. Над своими мальчишескими фантазиями. Он видел серьезный суд, бледного преступника в клетке, который поймет, за что отвечает. И его страх будет самым главным наказанием. Этот страх Алекс перевяжет ленточкой и подарит Даше, чтобы она оценила ничтожность и бренность преступников, которые калечат самые сложные, чистые жизни. А этот придурок только ест, мастурбирует и ходит под себя. Это враг?

«Да, это враг, — ответил себе Алекс. — Я досмотрел историю этой подлости до конца».

И девочка. Случайно спасенная девочка. Нанятые Алексом сыщики следили за Николаем Ивановичем не один месяц. Тот часто прогуливался у школ. Разглядывал девочек. И, наконец, встретил семиклассницу Таню, немного похожую на Дашу в детстве. Он разыграл какую-то сцену, познакомился. Девочка оказалась очень доверчивой и нежной, возможно, одинокой. Николай Иванович приносил ей книжки, водил в галереи и музеи, они подолгу гуляли вечером по Москве. И наконец он решился. Дальше все было как по нотам, — абсолютный повтор похищения Даши. Алекс подключил и полицию. Похитителя взяли на выезде из Москвы. Он не долго отрицал свои намерения. Подняли первое дело. Арестованный привычно начал имитировать психоз. Его приняла для проверки Валентина Свиблова. И вот результат. Он больше не симулирует.