но у нее сильно закружилась голова и она заснула. Она уже бывала здесь раньше. Если Мэгги вернется, я скажу ей, что ты ее ищешь. Честное слово.

Джонни вспомнил, как Мэгги прильнула к нему после того, как предупредила Ирен держаться подальше от Роджера Карлтона, когда она так ласково спросила его, можно ли ей взять его за руку. Она дрожала как осиновый лист и держала его за руку так, словно он был единственным, что стояло между ней и настоящим адом.

Джонни встал с качелей и собирался спуститься по ступенькам, когда Лиззи остановила его.

— У тебя с собой ее туфли? — с надеждой спросила она.

Джонни коротко кивнул.

— Можно мне их взять, пожалуйста? Они принадлежат Ирен. Она не слишком обрадуется, когда узнает, что ее платье пропало. Если я верну туфли на место, может, она не будет так злиться.

Джонни громко рассмеялся и удивленно покачал головой. Мэгги хватило смелости подойти прямо к Ирен Ханикатт и сказать ей, чтобы она нашла себе нового парня, надев ее же платье. Черт, похоже, он и правда немного влюблен.

— Да, они у меня. — Он улыбнулся маленькой девочке и снова повернулся, чтобы направиться к своей машине. В этот момент Ирен Ханикатт решила вернуться домой. Она въехала на подъездную дорожку и пролетела мимо машины Джонни, между двумя машинами оставалось всего несколько сантиметров, заставив его вздрогнуть и вскрикнуть от испуга. Ирен резко затормозила, и они с двумя сестрами Рассел вывалились из розового «кадиллака», словно не веря своим глазам. Ширли, самая младшая из троих, первой пришла в себя, лучезарно улыбнулась и помахала ему.

— Привет, Джонни, — проворковала она. Кэти пристально посмотрела на нее и сделала пару шагов, занимая позицию перед младшей сестрой.

— Ага, привет, Джонни! — Еще более жизнерадостно протянула Кэти. Ширли оттолкнула сестру локтем с дороги и поспешила к Джонни.

— Тебе было весело прошлой ночью? — прощебетала Ширли, беря его под руку. Джонни обошел симпатичную брюнетку, осторожно высвободив свою руку.

Кэти похлопала его по плечу.

— Мы видели, как ты танцевал с той девушкой. Мы все были просто ооочень удивлены, потому что на ней было платье, точно такое же, как то, которое собиралась надеть Ирен.

— О, Ирен, только представь, если бы вы обе пришли в одинаковых платьях! — простонала Ширли, глядя на свою подругу.

Ирен тряхнула головой, как будто воспоминание о девушке только сильнее разозлило ее.

— Она была так груба со мной, Джонни Кинросс! — Ирен топнула ногой и скрестила руки на груди, глядя на Джонни так, словно в поведении Мэгги был виноват он. — Роджер был так зол. Он сказал, что найдет ее и поставит на место! Что за глупости! Мое платье совсем не похоже на ее. Ее платье было просто дешевой имитацией. Надеюсь, она получит по заслугам!

— Роджер Карлтон — просто придурок, Ирен, и тебе стоит прислушаться к предупреждению, которое тебе дали. Если твой драгоценный Роджер тронет хоть волосок на голове этой девушки, он пожалеет. — Джонни повернулся и зашагал к своей машине, а три девушки прижались друг к другу в ошеломленном молчании. Добравшись до «Бель Эйр», он заглянул внутрь и вытащил красные туфли, которые оставила Мэгги.

— Думаю, это твои, Ирен. — Он подошел к девушке с разинутым ртом, ее руки свободно свисали по бокам. — На мой взгляд, они довольно громоздкие. Не уверен, подойдут ли они, теперь, вообще. — Джонни развернулся на пятках, сел в машину и уехал.

Глава 15

Время говорить

Два часа спустя Джонни все еще колесил по городу, пытаясь решить, что делать. Он вернулся к водохранилищу и расспросил всех, но никто ничего не мог предложить. Никто не видел, чтобы по окрестностям бродила девушка в красном выпускном платье, и все, с кем он разговаривал, смотрели на него так, будто он немного спятил, когда предложил это.

Был прекрасный воскресный день в мае, и люди гуляли и наслаждались днем. Он видел, как люди выходили из церкви, все нарядные, женщины в шляпках, дети в бантах и галстуках. Два маленьких мальчика бежали по улице, на бегу распуская галстуки, желая размять ноги и освободиться от церкви еще на одну неделю. Это немного напомнило Джонни, как они с Билли мчались домой в те редкие разы, когда мама заставляла их идти. Это было давно, когда они были ненамного больше тех мальчишек, которых он только что видел.

Какое-то время мама была очень верной прихожанкой, пока молодой проповедник в церкви, которую она выбрала, не женился на другой. Сразу после этого она перестала ходить в церковь, и они больше никогда не приходили снова. Когда Джонни спросил ее об этом, она расстроилась и сказала, что Богу не нужны такие люди, как она, в его церкви. Джонни не понял, что имела в виду, но с тех пор думал об этом. Мама считала, что у нее очень милое личико. Она всегда считала, что это все, что может предложить, и, казалось, терялась, когда это было не то, чего хотели некоторые мужчины. Он подумал, что если бы мама родилась некрасивой женщиной, то в конце концов это пошло бы ей на пользу.

Проезжая мимо полицейского участка, он вспомнил, как шеф Бейли просил его передать маме привет от него. Она никогда бы не посмотрела дважды на шефа Бейли, и если бы Бейли был умным человеком, он бы не стал тратить время на то, чтобы смотреть на маму. Джонни сбавил скорость и въехал в участок. В воскресенье здесь никого не должно быть, поэтому он немного удивился, увидев на пустой стоянке черно-белый автомобиль. Шеф Бейли протиснулся через двойные двери в передней части здания и направился к своей машине в тот самый момент, когда Джонни решил, что терять ему нечего.

Когда Кларк Бейли увидел, как Джонни Кинросс выходит из своего низкоуровневого Бель-Эйра, его шаг замедлился, а глаза слегка сузились. Джонни Кинросс был последним человеком, которого шеф Бейли ожидал увидеть где-либо рядом с полицейским участком, да еще и в воскресный день.

Джонни прислонился к своей машине и смотрел, как к нему приближается начальник полиции.

— Мистер Кинросс. Что я могу сделать для тебя, сынок? — сердечно сказал шеф Бейли, протягивая руку к молодому человеку, как будто он был равным и не имел репутации преступника.

— Шериф. — Джонни сжал руку и выпрямился, глядя мужчине в глаза, оценивая его на полсекунды. Он надеялся, что не пожалеет об этом.

— Думаю, я хочу подать заявление. Я не уверен, что этот человек вообще пропал, но если