– Подумать только. – Она вытерла слезы. – У меня столько знакомых. И всего один-два близких человека. На всем огромном белом свете.

Рамуте расслабилась, подчинилась, начала таять. С каждым новым метром падения в глубь темноты печаль отступала. Не о чем жалеть.

– Весомо, – раздался голос Валентина.

Прежние проблемы теперь казались незначительными, далекими. Какая теперь разница, из какой древесины заказывать столешницу на кухню? Купить новую люстру или отреставрировать старую? Какого цвета подобрать стулья, чтобы они сочетались со шторами. Насколько опытная бригада займется ремонтом, и сколько они попросят за работу…

Рамуте почувствовала легкость. Она раскинула руки и позволила ласковой бездне забрать себя в свои объятия.

«Как жаль. Мальчик останется без мамы».

Этот голос. Опять. Фраза разлетелась эхом, заставив Рамуте задрожать.

«…Останется без мамы».

Печальный женский голос говорил с такой искренностью, с такой горечью, с надрывом.

«…Без мамы».

Девушке показалось, что этот незнакомый голос вот-вот расплачется. Рамуте смогла почувствовать… эти переживания знакомы. Она уже испытывала их. Казалось, совсем недавно.

«…Останется без мамы».

Рамуте услышала эти слова, и ее словно ударило током. Нет! Ее сын, ее мальчик, останется без мамы! Нет-нет! Она не допустит… Нет-нет, она не уйдет, не взглянув хотя бы одним глазком на свое сокровище. Проскакивает мысль, что именно вот так и появляются призраки. Неупокоенные души стремятся во что бы то ни стало завершить свое важное дело.

Рамуте услышала детский плач.

– Нет! – закричала она.

Руками и ногами вцепилась за густую, обволакивающую темноту. Рвала ее в клочья. Зубами впивалась, грызла. Царапала. Свирепо, будто волчица, защищающая своих детенышей, Рамуте боролась с липкой, не отпускающей пустотой.

Детский плач придавал силы. Девушка рычала.

– Весомо, – хмыкнул Валентин.

Древние звериные инстинкты ожили, заставили бороться. Несмотря на боль, несмотря на усталость, несмотря ни на что. Она сможет, справится. Она увидит своего сына.

«Доктор! Доктор, смотрите!»

Голоса вновь загомонили. Рамуте не могла разобрать, что они там говорят. Но, казалось, они вновь спорили, отдавали распоряжения. Снова произносили непонятные врачебные фразы.

Рамуте барахталась, как не умеющий плавать утопающий. Дергалась и не понимала, движется она вверх или вниз. Может, оставалась на месте. Ей было неважно, получается у нее что-нибудь или нет, она не сдастся. Терять уже нечего. Она раздвигала черную пелену, жевала и проглатывала ледяную пустоту.

«Разряд!»

Рамуте увидела свет. Едва различимый, слабый. Словно тонкий месяц, ранний, неокрепший, пробивался сквозь толщу черных грозовых облаков. Она с удвоенным рвением принялась за дело. Ошметки вязкого пространства разлетались по сторонам. Пальцы искали, за что уцепиться. Свечение нарастало, усиливалось.

«Еще! Разряд!»

Девушка почувствовала удар. Подпрыгнула. Выгнулась от невыносимой боли. Стиснув зубы, продолжила бороться. Она собрала остаток сил, приготовилась к решающему броску. Вот-вот она дотянется и ухватится за лучик.

«Еще!»

Рамуте зажмурилась. Ударилась головой в белое, холодное пламя мощного волшебного прожектора. Она все еще ничего не видела. Но на этот раз из-за того, что глаза ослепил яркий свет ламп операционной.

«С возвращением!»

Она ясно слышала голоса. Они совсем рядом. Радостные, восторженные. Слышала голоса и аплодисменты.

«Удалось».

Рамуте все еще не понимала, что произошло, но она знала, что пустота оставила ее в покое. Сегодня она не упадет в колодец. Останется. Она увидит своего ребенка.

– Власть звука, – прошептал Валентин.

– Власть звука! – прокричала Рамуте и проснулась.

Телефон трещал, по радио играло что-то похожее на Баха, что именно – Рамуте не удалось определить. Она потянулась за телефоном, увидела незнакомый номер.

– Алло.

– Рамуте, доброй ночи.

– Кто это?

– Не мог ждать до утра. Ты должна приехать и посмотреть.

– Не понимаю. Кто это?

– Это Валентин. Я закончил. Приезжай. Я обещал, что ты первая увидишь Подонка с дырявым ртом.

– Валя? Откуда у тебя номер моего телефона?

– Приезжай, – прохрипел художник и прервал вызов.

Рамуте посмотрела на время. И что это было?

Она потерла ладонями лицо, отгоняя дремоту. Встала, выглянула в окно. Вспомнила, что Валентин пишет картину кровью, вспомнила о своем сне – и ее передернуло.

– Я схожу с ума?

Она окончательно проснулась и помчалась в туалет. Ее стало рвать. Что-то похожее на музыку Баха прервалось, и в приемнике зашипели помехи. Эфир закончился. За окном была глубокая ночь.

– Пошел ты, – процедила она сквозь зубы и добавила номер художника в черный список. – Скотина. Откуда у тебя номер моего телефона?

– Итак, дорогие друзья, просыпаемся.

Господин Р светит фонариком мне в лицо.

– Глазки открываем, смелее-смелее. Да, трудно. Ночь, знаю, хочется похрапеть. Но, к сожалению, вынужден потревожить ваш сладкий сон.

Господин Р хлещет меня ладонью по щекам.

– Арт, проснулись? Хорошо. Дмитрий тоже уже не спит. Хах, а я оказался прав. Никто из участников не поддался соблазну умереть досрочно и без присмотра. Молодцы! Весомо. – Господин Р встает в центр комнаты и раскланивается перед нами, как ведущий ток-шоу перед своими зрителями. – Уважаемые игроки, мне не хочется с вами расставаться. Но обстоятельства изменились.

Господин Р говорит таким грустным голосом. Господин Р расстроен. И я, кажется, тоже расстроен вместе с ним, вместе с моим господином.

– Признаюсь, мечтал увидеть вас в четвертом туре, хоть до него еще никто не доходил. На этот раз я все учел и думал, что у вашей пары есть шанс войти в историю. Но… Как я уже сказал, обстоятельства изменились и, как всегда, не в нашу пользу. Поэтому сегодня мы проведем решающий раунд.

Господин Р отводит глаза. Кажется, он сейчас заплачет. Кажется, я тоже сейчас заплачу.

– Что это значит, господин Р?

– Арт? Что? Прошу, говорите громче, вас плохо слышно. И не делайте вид, что устали или что у вас совсем не осталось сил. Вы журналист, и у кого, как не у вас, должен найтись резерв на пустую болтовню.

– Простите, господин Р. – Стараюсь кричать, но из проклятого рта вылетают лишь сипенья и хрипы. – Что значат ваши слова об изменившихся обстоятельствах?