Он встал, одернул форму, разве что каблуками не щелкнул. Медленно обойдя стол, подошел к Эжени и наклонился к ее декольте, которое еще несколько месяцев назад казалось ему на удивление привлекательным, а сейчас не вызывало ничего, кроме отвращения. Наклонившись к ней так близко, чтобы только она могла расслышать сказанное, Альберт Ильич прошипел ей на ухо:

– Ненавижу стерву. Ты мне всю жизнь испоганила, – после чего кивнул ей даже доброжелательно и, пошатываясь, но все еще чеканя шаг, направился к выходу.

– Как будете оплачивать? – официант взялся из ниоткуда и смотрел на Эжени, как ей показалось, укоризненно. Словно разглядел в ней ту, кто не может оплатить собственный счет в ресторане.

– Какого черта ты мне задаешь такие вопросы? – взвилась она, чувствуя настоятельную потребность обрушить на кого-то все горе, и ненависть, и ощущение того, что корабль отплывает без нее, а тоненький мостик, с которого она так и не успела сделать шаг на борт, летит в океан, и она вместе с ним. А те, стоящие на корабле, над нею насмехаются и предлагают догнать, если сможет. – Ты за кого себя принимаешь? Ты мне не ровня! Вы все мне тут не ровня!

Ольга

Ехали они недолго. Лежа на заднем сиденье, Ольга не пыталась дотянуться ногами до своего похитителя. Во-первых, это было бесполезно. По скупым движениям того было понятно, что дело она имеет с профессионалом, да и зафиксировал он ее так, что, если бы она попыталась скрючиться и поднять ногу для размаха, она бы просто вывихнула себе сустав. Во-вторых, даже если бы ей удалось каким-то чудом до него дотянуться и ударить, то они могли бы попасть в аварию.

Смерть Ольгу не пугала с того самого дня, как она похоронила Андрея. Гораздо больше ее страшила мысль, что сама она отправится в лучший мир, а вот ее обидчик останется цел и невредим. А прощать обиды и отпускать обидчиков с миром она не привыкла. Третьей же причиной было банальное любопытство. Зачем кому-то понадобилось предпринимать столько усилий, чтобы натравить на нее профессионала?

Впрочем, кому – ей было и так понятно. Смущало лишь то, зачем Валера пошел на такие сложности. Если целью было избавиться от нее, то он мог бы просто ее отравить. Хороший врач отлично видит тонкую грань между лекарством и ядом, а Валера был хорошим врачом. Возможно, убивать он ее не хочет, тогда в чем цель этого забавного мероприятия? Припугнуть?

Внезапно Ольге стало холодно. Валера сказал, что познакомит ее со Славиком. А что, если это он и есть? Бывший военный подходил на роль наемника как нельзя лучше. Ей нужно быть очень осторожной и попытаться расположить к себе парня, чтобы тот с ней поговорил.

– Нам долго ехать? – почти вежливо поинтересовалась она. – Если долго, то мне бы хотелось заглянуть в туалет. Не успела этого сделать до нашего знакомства.

Похититель ей ничего не ответил, но Ольге вдруг почудилось, что он усмехнулся. Игра воображения, неверный свет и сумерки, плавно переходящие в ночь.

– Вам же не хочется, чтобы я испортила салон такой прекрасной машины.

Похититель снова ее проигнорировал. Предприняв еще несколько безуспешных попыток поупражняться в остроумии, Ольга затихла. А спустя несколько минут машина остановилась.

Похититель отстегнул ее наручники от поручня, но так и не снял их. А затем вдруг подхватил Ольгу на руки и с какой-то особой осторожностью достал из салона.

– Ого, какие нынче похитители галантные пошли, – пробормотала та, не сдержавшись. – Может, познакомимся и поиграем? Вам нравятся такие игры? Он, она, похититель, жертва, плетка, ей некуда бе…

Договорить она не успела, парень вдруг поставил ее на землю и толкнул так, что Ольга упала коленями на мягкую землю, покрытую упругой травой.

Послышался звук еще одного автомобиля и тихое шуршание шин по дороге. Конечно, въезд сюда на автомобилях был запрещен, но кого это волновало? Ольга прекрасно знала место – небольшая лесополоса возле болота на Теужича. Гиблые земли. Сюда даже грибники не ходили. Ну что же, ее похититель явно знал, куда ее везти. А в другой машине, скорей всего, был Валера.

– А что же Валерий Николаевич не включает фар? – удивилась Ольга, пытаясь рассмотреть лицо парня, закрытое бафом. Ей чудилось что-то знакомое в его жестах. Он точно воевал. Она видела много таких солдат на войне. Андрей в его возрасте выглядел бы так же. Высокий, стройный, похожий на дикого зверя со стальными мускулами.

Парень по-прежнему не отвечал.

– Эй, ты вообще меня слышишь? – неуверенно поинтересовалась Ольга и уже не ожидала ответа, как тот неожиданно кивнул. – Что же не отвечаешь? Невежливо. Боишься, что я тебя выдам? Не бойся, я же понимаю, что ты просто выполняешь приказ. Ты ведь солдат, да? Ты что-то ему задолжал?

На какой-то дикий момент ему показалось, что она его узнала. Слышать ее голос и быть не в состоянии ей ответить было еще хуже, чем увидеть себя в зеркале после того, как Валерий Николаевич собрал его по кускам, словно монстра Франкенштейна.

Он сам не знал, как пережил крушение вертолета. Их двоих выкинуло на землю. Он попытался отползти подальше сам и оттащить единственного товарища, с которым подружился. Но всем, что осталось от товарища, были лишь окровавленные документы, которые он машинально сунул в карман перед тем, как их вертолет взорвался, а он сам потерял сознание.

Так он стал Славой. Да никто бы не узнал в нем никого другого. Даже родная мать. А вот Ольга, кажется, его узнала.

Одним рывком он поднял ее с земли и прижал к себе. Вокруг закружилась ночь, словно они стояли на вершине земного шара, а их окружал бесконечный холодный космос, где звезды смотрят на них, как на пыль, которая развеется за одно космическое мгновение. Пыль, которая ничего ни для кого не значит, кроме них самих.

Ольга вдохнула его запах и ей показалось, что она сходит с ума. Этого не могло быть. Все стрессы, переживания последних дней, нападения, угрозы, смерть Светы и этого Гоши – это все на нее повлияло, и последняя стена рухнула. Она сошла с ума. Ничем другим она не могла объяснить то, что в своем похитителе, несомненно профессиональном убийце, она вдруг увидела Андрея.

Она открыла рот, чтобы спросить, чтобы прогнать наваждение, но вместо этого лишь глубже вдохнула запах, его запах, проваливаясь в бездну и на секунду разрешая разуму уступить безумному наваждению.

– Оля! Оля, милая! – Валерий выступил откуда-то из темноты и медленно