Кассандра чувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

Синьор Сести вернулся с новыми отрезами, выбранными Агнессой.

Мадалена пришла в восторг от бронзового атласа с металлическим блеском и изящной выделкой.

— Просто очаровательно, не находишь? — проворковала она, благоговейно касаясь дорогой ткани.

Кассандра не ответила; она едва могла вздохнуть. Ей отчаянно хотелось избавиться от корсета — как тогда, на мосту.

Словно во сне, она позволила портному отвести себя к маленькой примерочной в дальнем углу мастерской. Мадалена увязалась за ними. Сиена помогла госпоже снять платье.

Портной попросил Кассандру подняться на возвышение перед большим зеркалом. В одной сорочке девушка чувствовала себя неловко. Прежде такие вещи ее не волновали, но теперь все было иначе; теперь ее жгли познанные тайны. Фалько. Мастерская живописца. Поцелуй. Синьор Сести принялся заворачивать ее в ткань, закалывая складки булавками.

— Почему ты не сказала, что день твоей свадьбы уже назначен? — спросила Мадалена. Кассандра чувствовала, что подруга изо всех сил скрывает обиду.

— С чего ты так решила? — удивилась Кассандра. — На то, чтобы сшить платье, уйдет не один месяц.

В бедро вонзилась острая булавка.

— Синьорина, заклинаю, стойте спокойно, — пропыхтел портной с булавками во рту.

— Я даже не знаю, когда Лука возвращается в Венецию, — продолжала Кассандра.

Эта мысль ее немного успокоила. В самом деле, если портному заказали платье, это вовсе не значит, что свадьба будет на днях. Не так ли?

Сиена робко кашлянула. Все это время она держалась так тихо и незаметно, что Кассандра напрочь забыла о ее присутствии.

— По-моему, я видела синьора да Перагу вчера на рынке, — призналась камеристка. — Разве он не писал, что приезжает?

— Ты, верно, ошиблась, Сиена, — возразила Кассандра. — Будь Лука в городе, он первым делом пришел бы к нам.

Мадалена не удостоила камеристку вниманием. Она не отрывала глаз от портного, покрывавшего хрупкую фигурку подруги слоями тяжелой бронзовой ткани.

— Агнесса наверняка назначила день, иначе она не стала бы затеваться с платьем. — Портной закрепил материал на талии Кассандры и сделал пометки мелом, а Мада поджала губы. — Знаешь, тебе бы перед свадьбой чуть-чуть набрать вес. Луке понравится, если ты станешь немного аппетитнее.

Кассандра задумалась. В последние дни она почти ничего не ела. Да и когда было думать о еде? Девушку занимало совсем другое: убийство, пропавшее тело. И Фалько.

Мада расстегнула украшенную самоцветами заколку и разбросала по плечам блестящие темные кудри.

— Мы договорились, что ты не станешь готовить свадьбу, пока не состоится моя. — Теперь в ее голосе определенно звучала обида.

— Поверь, Мадалена, я удивлена не меньше, чем ты. Я понятия не имела, что у тетушки на уме.

Разумеется, она лукавила. Агнесса не подозревала о том, что Кассандра творила в ее отсутствие, однако она и так знала, что племянница не отличается примерным поведением. А самый лучший способ уберечь девицу от искушений — выдать замуж, и поскорее.

Девушка тряхнула головой, и портной охнул, не выпуская изо рта булавок. Он как раз прилаживал к будущему платью высокий воротник из гофрированного бархата.

— Извините, — прошептала Кассандра и с жаром произнесла, обращаясь к Мадалене: — Будь моя воля, я отложила бы свадьбу на год. По-моему, я к ней не готова. Иногда мне кажется…

Кассандра осеклась. Синьор Сести, одевавший многих венецианских дам, едва ли чуждался сплетен.

— Что тебе кажется? — нетерпеливо спросила Мада.

— Что мне было бы лучше родиться мужчиной, — выпалила Кассандра. — Мне так хочется быть свободной!

— Свободной? — взвилась Мадалена. — Да ты шутишь! Что в этом хорошего? Женщины, которые так мыслят, заходят слишком далеко. Когда мы проплывали под мостом Риальто, я заметила, что на опоре висит корсет. Не хотелось бы мне знать, как он туда попал.

Кассандра зарделась. Она хотела избавиться от причины своих мук, а вовсе не выставлять ее на всеобщее обозрение.

Мада приняла ее замешательство за удивление:

— Да-да, уверяю тебя. Быть женщиной и тешить себя такими мыслями не пристало девушке из хорошего семейства. Ты должна радоваться: твоя свадьба совсем скоро, не то что моя. — Последние слова она сопроводила горестным вздохом.

— А как же любовь? — промолвила Кассандра, возвращаясь мыслями к роковому поцелую. Тогда по ее телу разливалось дивное тепло, а душу наполняло счастье. Неужели такое сильное чувство может быть дурным?

Мадалена опять все поняла по-своему.

— Лука тебя любит, — заверила она подругу. — А если и нет, со временем полюбит непременно. — Мада заговорщически подняла брови. — Или ты говоришь о такой любви, которая бывает в первую брачную ночь?

Кассандра снова покраснела. Она даже помыслить не могла, что окажется с Лукой наедине, в одной постели. Они целовались всего лишь раз, и то потому, что Лука настаивал, а ей было любопытно, каково это. Таинство свершилось на садовой скамье. Дело было три года назад, когда жениху еще только предстояло отправиться в заграничную академию. В те времена у Агнессы еще хватало сил заботиться о саде, и он весь тонул в ноготках и розах.

«Сейчас я тебя поцелую», — заявил Лука, грубовато прижав ее к деревянной спинке. Кассандра не успела даже закрыть глаза и видела, как его бледное лицо делается все ближе. Он прижался к ее рту холодными губами, а она могла думать лишь о крае сучковатой доски, вонзившемся ей в спину. Алые розы, разбросанные среди пышной зелени, казались осколками разгоравшегося в небе заката.

— Вот увидишь, вы оба останетесь довольны, — беззаботно щебетала Мада. — Я не могу дождаться нашей первой ночи с Марко. — Она подмигнула. — Лучше бы им поторопиться со свадьбой.

Кассандра ахнула и разразилась смехом. Ее сердце наполнилось любовью и благодарностью подруге.

Синьор Сести отступил назад.

— Ну как? — спросил он.

Кассандра погляделась в зеркало. Портной искусно задрапировал ее в несколько ярдов сверкающей бронзовой ткани и достал отрез великолепного зеленого бархата с тиснеными цветами.

— Из этого сделаем робу. Что скажете?

— Очень красиво, — признала Кассандра. Девушка в зеркале казалась ей незнакомкой. Однако ткань и вправду была хороша. У портного был поистине безупречный вкус. Сочетание бронзы и зелени как нельзя лучше подходило к темно-рыжим волосам.

В мастерскую вошел парнишка, одетый в простые штаны и кожаную безрукавку. Упорно глядя в пол, он забормотал что-то о неладах с отгрузкой. Сести извинился и исчез в подсобном помещении вслед за пареньком.

— Ты такая хорошенькая! — восхитилась Мадалена, рассмотрев подругу с ног до головы. — Платье выйдет почти ничем не хуже тех, что мне привез отец. — Она слегка выделила слово «почти».