на трибуну, а толпа закричала и ринулась с площади. Михаэль тут же, схватил председателя за руку и вместе с ним повалился на пол, закрывая его своим телом:

— У нас покушение! — заорал Штраус, — один мертв, быстро, директива один! Директива один!

Охрана моментально подлетела к ним и, обступив Ленина и Штрауса, помогло первому подняться и тут же повели к автомобилю позади трибуны. Как только дверь захлопнулась, машина рванула по свободной, улице увозя председателя, прочь от площади.

В этот момент Черепанцев поднялся и закашлялся. Его фуражка слетела с головы, а сам он был бледен как смерть. Подняв свой головной убор, он оглядел его. Эмблема была пробита пулей, которая прошила фуражку насквозь. Адам Христофорович заревел:

— Я живой! Где этот ублюдок?

Они вместе с Михаэлем ринулись за толпой полицейских, что бежали в сторону водонапорной башни. Именно оттуда произошел выстрел. Все это время Штраус ругал Черепанцева на чем свет стоит.

— Это ты виноват, я сразу сказал, что нужно было…

— Заткнись! Заткнись! — орал отделенец. Он явно был не в себе и бежал быстрее Михаэля, так что полицейский иногда отставал от него.

Прибежав на место, они принялись оглядываться, а Черепанцев тут же полез наверх.

— Ну как?

— Мы еле успели, кто-то перевернул бочки с водой прямо на улице, саботаж не иначе, — отчитался полицейский.

— Болваны! — выругался Штраус, — хоть что-то есть?

— Видели несколько машин, что отъезжали неподалеку с трех разъездов. Совпадение или нет, но найти их уже невозможно. Ни номеров, ничего. Их видели мельком. Если нападавший и был здесь, ему хватило пяти минут чтобы слинять.

Черепанцев спустился с башни, держа в руках гильзу.

— Вот, винтовка Мосина именно она пыталась меня убить!

— Точно не тебя, — качнул головой Михаэль и развернулся, — делайте вашу работу, а мы будем делать свою.

Михаэль смотрел, как Адам Христофорович держит в руках гильзу, то сжимая, то разжимая её в руке. Его дырявая фуражка и трясущееся лицо говорило о том, что он точно не ожидал произошедшего. А весь остаток дня он причитал, что это была не ошибка, а лишь личная месть ему и никому либо. Штраусу было плевать, все, что им оставалось это вернуться в резиденцию председателя и, выслушав, что Пескарев ужасный управленец покинуть город на поезде, не обращая внимания на просьбы местной полиции дождаться конец расследования.

* * *

Они ждали около недели, прежде чем появились первые новости. Неизвестно как, но власть смогла сохранить полное молчание в газетах, до прибытия Ленина в Петроград, и только тогда все узнали, что покушение не удалось. Хотя Джек сразу сказал, что результат ему неизвестен, но Разини решил дождаться новостей и узнать все сам.

— Промахнулся! Промахнулся⁉ — орал Разини, когда Джек и его товарищи вернулись в гостиницу, — Джек ты никогда не промахивался.

— Расстояние было слишком большим, — спокойно отозвался Жеменес сидя на диване. Он не стал говорить боссу, что и не собирался убивать председателя и специально совершил промах, дабы дать возможности ему покинуть площадь.

Альберто шумно задышал, пытаясь заглушить свой гнев, а потом провел рукой по своим волосам и неожиданно довольно улыбнулся. Он налил себе выпить и, выплюнув из орта дым от сигары, глотнул своего излюбленного виски:

— Ладно, Джек, я полагаю, что, несмотря на неудачи нужного эффекта, мы достигли. Теперь каждый знает, кто здесь хозяин и что лучше к нам не соваться.

Жеменес хмыкнул, как бы соглашаясь, но про себя отметил, что Разини совсем не понимает, что эффект будет прямо противоположный. За ними до сих пор следит Второе отделение и ждет удобного момента, чтобы взять, а теперь они дали им мощный козырь в руки. Конечно, сразу они не придут к выводу, кто решил убить Вождя, но рано или поздно они поймут и тогда их точно упекут на пожизненное.

— Я свободен?

— Конечно, иди, отдыхай, — замахал рукой Альберто, — сегодня ты мне больше не понадобишься.

Жеменес поднялся с дивана и двинулся к двери. Ему уже хотелось покинуть этот кабинет абсурда. В последнее время он совершенно не понимал своего друга и босса. Он не знал, что им движет и почему он не желает вести себя по тише и лишний раз не высовываться. Разини явно хотел заявить о себе всему миру, но это точно было не в интересах Семьи. Крыстик в этом плане понимал все куда лучше, он знал, во что лезть можно, а во что нет, именно поэтому он и был королем преступного мира.

Взявшись двумя руками за ручки дверей, Джек развел их в стороны и столкнулся с неожиданным препятствием. На пороге кабинета стоял великан. Точнее мужчина, такого высокого роста и мощного телосложения, что было непонятно, откуда он такой спустился. Его квадратная челюсть была покрыта легкой щетиной, а пиджак едва налезал на гору мышц.

Александриус Куропаткин

— Александриус?

Огромный мужчина посмотрел на Джека сверху вниз и криво усмехнулся:

— Жеменес и ты здесь.

Джек отошел в сторону пропуская махину в кабинет Разини. Дон, заметив своего гостя, потерял дар речи. Глава охраны Владислава Крыстика — Александриус Куропаткин был здесь, в Дальнограде, прямо перед ним. Как он прошел через его охрану, оставалось лишь гадать. Однако удивляться не стоило, если Куропаткин прибыл по приказу Крыстика, значит, дела были плохи. Это поняли и Джек и Разини.

Жеменес, заметив во взгляде Дона приказ, остаться, поспешил закрыть двери, но садиться не спешил. Оставшись там же где и стоял, он смотрел на то, как великан тяжелой поступью проходит к столу Альберто и, не спрашивая берет бокал, чтобы налить туда немного виски.

— Неплохо устроился, а, — хмыкнул гигант.

Несмотря на внешний вид и действительно могучую силу, Джек его не боялся. Он лишь знал, что тот, кто служит Крыстику, фактически находится под его защитой, а это значит, что если что-то случается с его людьми, король преступного мира этого так не оставит. Работая на Крыстика, Джек это уяснил очень и очень хорошо.

— Благодарю, — кивнул дон, не отрывая глаз от Куропаткина, который сев на диван, продавил его своим весом.

— Знаешь, Дон, мой босс считает, что ты уехал не попрощавшись, — начал он издалека, — и даже открытку не прислал с этого прекрасного места.

— А твой босс не сказал тебе,