Еще одна примета Нового года — множество веселых шествий, посещений близлежащих буддийских святынь. Эти шествия представляют собой важный элемент праздничных обрядовых действ.

Во время пребывания в Лаосе автору довелось наблюдать так называемое шествие дерева (пхитхи хэ тон калапхык). Названное так по основному ритуальному атрибуту, оно, очевидно, представляет собой своеобразную реминисценцию культа дерева-протектора [Косиков, 1975–1977]. Юноши заранее собирались в ближайшем лесу, срезали ветки, укладывали их в форме дерева. Затем эта шумная ватага проходила по деревенским улицам с веселыми шутками, танцами и пением куплетов, таща за собой это «дерево». Жители деревни приветствовали участников шествия, последние видели в этом один из способов искупления собственных грехов.

Древние традиции у лао, а также у некоторых других тайских народов предписывали также устраивать карнавальные шествия в честь Божества-покровительницы наступающего года Нанг Санг Кхан. Впереди такого шествия несли изображение животного из двенадцатилетнего цикла, под знаком которого пройдет наступающий год, а следом на подносе — стилизованное изображение человеческой головы. Завершала шествие колесница, на которой прибывало Божество-покровительница года, восседая на стилизованном троне, изображавшем одного из семи представителей животного мира: гаруду, тигра, свинью, осла, слона, буйвола или павлина. Их выбор всякий раз определялся в зависимости от дня недели, когда устраивалось шествие. Скажем, если этот день падал на понедельник, то Божество именовалось Тхонгса Тхеви, а ее одежда в этом случае украшалась гранатовыми россыпями. В одной руке она держала метательное оружие в форме круга, с заостренными металлическими зубьями (тьак), а в другой — морскую раковину. Тхонгса Тхеви восседала на мифической птице гаруде (пханья кхут) [Vo Thu Tinh, 1971, с. 152–156].

В Лаосе сохранилось множество мифов о Божествах-покровительницах Нового года. В одном из них говорится, что некогда жил на свете человек по имени Тхамма Банда Коуман родом из знатной семьи. На берегу реки он выстроил дворец и все дни проводил в трудах, постигая учение брахманов и изучая язык птиц. Вскоре пошла о нем повсюду молва как о праведнике, помогающем всем страждущим обрести счастье.

Как-то брахман Капила, повстречав Тхамма Банла Коумана, сказал ему: «Загадаю я тебе тройную загадку, отгадаешь — наградой будет моя голова, а проиграешь — не сносить тебе твоей». На том и порешили. Тхамма Банла Коуман попросил неделю на раздумье, но приближался уже шестой день, а загадка так и осталась неразгаданной. В тоске покинул он дворец и после долгого пути решил отдохнуть под тенью сахарной пальмы.

Вскоре прилетела и села на дерево орлиная пара. «Чем полакомимся мы завтра?» — спросила орлица. А орел ответил: «Капила отдаст нам тело Тхамма Банла Коумана, ведь тот ни за что не отгадает его загадку о том, где находится душа человека. А ответить на нее следует так: утром душа пребывает на уровне головы — вот почему люди умываются по утрам; в полдень — на уровне груди, поэтому вошло у них в привычку обливаться до пояса, и, наконец, вечером душа опускается вниз, и тогда люди перед сном моют ноги». Услышав это, Банла Коуман обрадовался и поспешил домой.

На следующий день к нему пожаловал Капила и, как было условлено, потребовал ответа на загадку. Тхамма Банла Коуман повторил все то, о чем говорила накануне орлиная пара.

Позвал тогда Капила семь своих дочерей и повелел им: «Вручите мою голову тому, кто отгадал загадку. Но пусть он будет осторожен: если оставит голову у себя, то загорится земля; если отправит на небеса, откуда падает дождь, то он испарится, а почва высохнет, а если бросит ее в морскую пучину, то моря обмелеют. Поэтому обещайте мне хранить мою голову в подземном храме Кхантха Тхули, что у подножия священной горы Кайлат (эта горная гряда в Гималаях, серебристого цвета, согласно представлениям буддистов, находится к северу от материка, населенного людьми. Считается, что там живет повелитель вселенной бог Индра — защитник и покровитель людей, следящий за порядком на земле и помогающий ее жителям. — И.К.)».

И вот с тех пор, когда приходит Новый год, семь дочерей Капилы, ставшие Божествами-покровительницами Нового года, каждая один раз в семь лет, идут во главе праздничного шествия, трижды «обходят гору Меру» и после этого вновь возвращаются к себе в обитель богов [Петсарат, 1951, с. 152–154].

Оркестр традиционной музыки направляется на праздничное торжество. (г. Луангпхабанг, 1975 г., апрель). Фото И.Г. Косикова.

Особой пышностью шествие Божества-покровительницы наступающего года всегда отличалось в прошлом в Луангпхабанге. Один из центральных персонажей шествия — священный змей-нага Пханья Нак, считающийся покровителем города. Лао полагают, что наги — существа и акватические и небесные, могут вызывать дожди и даже принимать человеческий облик [Sahai Sachchidanand, 1978, с. 41]. В контексте лаосской традиционной культуры они олицетворяют также плодородие и все возвышенное [Doré, 1974, с. 39].

В красочном новогоднем шествии участвовали сотни школьников, с зажженными свечами в руках спускались они с холма Пхуси, расположенного в центральной части города, вниз по 328 ступенькам в сад королевского дворца, как бы помогая правителю страны вновь приобрести поддержку Неба, благосклонность охранных духов и уважение подданных [Boun-Souk, 1974, с. 71].

Возведение песчаных горок.

Сооружение песчаных горок (тхат) по случаю Нового года имеет в Лаосе давнюю традицию. На вопрос автора, почему их чаще всего возводят именно в этот праздник, многие лао отвечали, что так было всегда, что это — старый обычай, придающий Пи маю неповторимую праздничную атмосферу и красочность. Некоторые собеседники утверждали, что возведение тхатов не просто новогодний ритуал. Строительство горок, как верят лао, поможет избавить их семьи от различных болезней, защитит от воздействия вредоносных сил, способствует рождению множества детей. Часто горки насыпают на песчаных отмелях рек и в крестьянских дворах, но в большинстве своем их сооружают на территории буддийских монастырей, поэтому ряд информаторов однозначно объясняли их появление там как своего рода приношение Будде. В этом случае центральная горка (она же самая большая) для верующих символизировала Будду, а все остальные — его учеников [Косиков, 1975–1977].

Многие миряне полагают, что сооружение песчаных тхатов похвально, так же, как и строительство каменных ступ — буддийских культовых сооружений, сходных с ними своими очертаниями, поскольку таким путем как бы продлевается жизнь человека и обеспечивается его благополучие. Считается, что каждый камень в большой ступе и каждая песчинка в маленьком тхате служат искуплению по меньшей мере одного греха [Пхилавонг, 1970, с. 51]. Кроме того, набожные лао верят, что возведение горок дает им еще одну возможность накопить религиозные «заслуги», и не