— Не подходи! — я топтался на кирпичной стене, отчаянно размахивая клинком. — Не сдамся!

— Убить его, что ли? — в ярости воскликнул щеголь.

— Не трожьте! — завопили со стороны. — Он нужен!

Я обернулся на голос, надеюсь, очень натурально потерял равновесие и полетел в канал. Высота-то невелика, но тут важно было выбрать место с относительно глубокой водой, без завалов камней, сучьев и тухлой требухи. Я очень постарался, но требуха все равно попалась. Вынырнув, я заколотил одной рукой по воде, завопил, и пошел ко дну…

Самым противным оказалось пускать пузыри. Ну нельзя же доводить городские воды до такого говнистого состояния!

Слушая смутные звуки на берегу, я прижимаясь ко дну, цеплялся за камни и пробирался против течения. По берегу бегали, орали про «сносит тело» и про глупого меня…

…Сидеть под корягой пришлось довольно долго. Переплетение сучьев над головой позволяло или выглядывать одним глазом, или дыхнуть воздуха. Чередуя эти развлечения я старался не обращать внимания на приплывающие ко мне дары города: плыло то липкое, то полужидкое — лучше было не вдумываться. Выше по течению тянулась отмель, и продвинуться в ту сторону я никак не мог. Шпики проявляли чудеса старательности: пригнали лодку и занялись ужением моего трупа. Им попадалось довольно много любопытного, но ненужного. Я размышлял о местной конструкции багров и возможности принципиального усовершенствования столь необходимого инструмента…

От канала я ушел в северную часть города, к сожалению, мокрых бродяг в Глоре бродило не так много и я привлекал внимание, тем более повязку пришлось снять и мои движения не отличались точностью. Послушав советов побыстрее нажеваться нутта досыта или поспать с горячей трупоедкой, я счел за лучшее удалиться с улицы и дождаться темноты. Полуразрушенная башня древней стены послужила мне пристанищем и остаток дня я коротал, с грустью вспоминая о пирожках и пиве. Здравый смысл подсказывал, что если нас не переловят, то нам следует позаботиться о деньгах — финансовые средства понадобятся.

Особой злобы к городу Глору я не испытывал, но эта облавная охота мне не понравилась. С какой это стати? Мы, конечно, шпионы, но нужно же как-то человечнее, цивилизованнее, дать гостям город посмотреть, подкормиться… В общем, я был зол и голоден, а в такие моменты в голову человеку приходят странные мысли.

На стену легли сумерки, а потом спустилась благословенная ночь. Я надел почти высохшую, жутко неудобную чужую куртку и спустился к тропинке под стеной.

В сумерках улицы города, особенно этой небогатой его части, быстро опустели. Кое-где виднелись огни, за стенами и заборами смеялись и разговаривали, порой звучали окрики и стук колотушки ночного сторожа, но в остальном улочки были пусты и мне никто не мешал.

Глава 12

Мясная лавка

Я брел вдоль оплывшего старинного вала и удивлялся темноте. Ночь в городе имела совершено иной цвет: древняя темная бронза, в жестких узорах которой проступали следы бесчисленных судеб. Как много жизней промелькнуло и сгинуло. Я чувствовал позеленевшие от окислов пятна кладбищ за городскими стенами — чьи-то жизни ушли туда, кого-то из существовавших утащили порт и бухта, но большинство мгновений бытия, чьи имена и лица город уже не помнил, просто растворились в бронзовом сплаве темных глорских ночей. Следы призрачных ног, отпечатки ладоней, застывшие маски лиц роились во тьме. К счастью, мое зрение различало лишь намек на этот печальный калейдоскоп вечности…

Разумнее было обойти гущу чужих воспоминаний — мир Города слишком насыщен, чтобы быть безопасным. Но где тут обойдешь, если на каждом шагу витает дымка патины чьей-то судьбы или ядовито зеленеет тень могильника древнего сражения? Я напомнил себе, что все это сгинуло слишком давно, да и не встретить в мирах городов, лишенных угрюмых теней истории. Следовало сосредоточиться на собственном, пока еще живом, существовании и просчитать последовательность шагов-ударов маршрута.

Центральную часть города, бесспорно, благоразумнее обогнуть. Там много постов, возможно, шныряют смелые, даже ночью, шпики, соглядатаи, и прочие королевские ловчие. Нет, я двинусь вдоль северо-восточной внутренней стены, осмотрительно преодолею каналы, и выберусь к порту со стороны той верфи, что именуют Старой. Стены и ворота порта наверняка охраняются, но меня пока больше волновала преграждающая мои маршрут Цитадель. Резиденция малыша-принца, арсенал, сокровищница и что там еще есть стратегического, едва ли оставлены без бдительной стражи. Беда в том, что я весьма условно знаком с планом города и могу выбрести прямиком к постам и заставам…

От попытки представить общие очертания городского игрового стола и луз-проходов пришлось отказаться — в тени крепостной стены что-то кралось. Рассмотреть этот сгусток бурой тьмы я не мог, было понятно, что там не человек, да и вообще едва ли подобные повадки приличествуют безобидно любопытствующему существу. Я вынул нож. Страх накатывал густой смрадной волной, нехорошая слабость ощутилась в коленях. Нет уж, столь дурно я буду чувствовать себя в глубокой старости. До которой, наверняка, не доживу. Разозлившись — в большей степени на свое малодушие — я отступил к крутому валу, перехватил нож испанским хватом, подпрыгнул и в мгновение ока оказался на вершине насыпи. Склон был скользок, но взбираться, втыкая клинок в дерн было не так уж трудно. Неизвестный хищник явно удивился моей прыткости, поскольку уселся под стеной и принялся глазеть вверх. Меня подмывало плюнуть ему на макушку, но я воздержался. У каждого места мироздания свои законы, и не стоит походя оскорблять его обитателей. К тому же я не был уверен, что у него вообще есть голова и морда. Хвост, вроде бы был, а вот морда… Впрочем, что толку квалифицировать неизвестное существо, спирт у нас все равно закончился, да и едва ли этакая хищная тень цвета нездорового дерьма, позволит себя умертвить во славу науки.

По тропке, ведущей по насыпи, я дошел до земляной лестницы: внизу угадывалась тропинка пошире, покосившийся забор и начало улочки. Пахнуло дымом и жильем. Не без облегчения я спустился со старинного вала…

Квартал оказался небогатым, запущенным и просторным. Дома за полуразвалившимися каменными заборами, фонарь на крошечной площади, заросли колючек… Ярче фонаря горели звезды на небе, бронзовая тьма расползалась по углам дворов и проходам на задворки. Где-то застучала колотушка сторожа, тут же смолкла, чувствуя свою полную неуместность…

Улочка расширилась, я учуял запах табачного дыма — на редкость хорошего — и увидел сидящую на ступенях неказистой лавки фигуру. Довольно странно — в Глоре мне курящие не