Ма Ри прислала фотки. В голубом сарафане с разлетевшимися от ветра волосами она была похожа на нимфу, случайно забредшую к людям. А еще она смеялась. Смех запутался в ее ресницах и остался на губах золотистой пыльцой. Его красивая русская девочка наконец была счастлива. Он снова узнавал в ней ту девчонку из деревни. Пусть тогда она была с вечно поцарапанными коленками и сгоревшим носом, но этот внутренний свет был оттуда, когда она еще не умела разочаровываться в любви.

Сзади подкрался Макс. На некоторых фотках была и Марта, красивая, как ангел, но с характером кикиморы. И язык, как бритва. Что друг в ней нашел, Джин Хо не понимал, но благоразумно молчал. Пусть сам разбирается, не маленький.

Вдруг Макс зло прищурился:

— А это еще кто?

На одной из фотографий рядом с Мартой стоял темноволосый красавчик-итальянец, он придерживал ее за талию, а Марта делала вид, что карабкается на поручни. Даже невооруженным взглядом было видно, что эти двое нашли общий язык.

— Кто? А… этот? Его зовут Карл — он друг Ма Ри из Италии, их семьи неплохо общаются.

Блондин задумчиво уставился на него.

— И ты так спокойно относишься к тому, что твоя девушка проведет два дня в компании вот этого ходячего пособия, как привлечь внимание противоположного пола?

— Я доверяю ей. — возразил Джин Хо и не утерпев, съязвил. — пока он обнимает не ее я спокоен.

— В глаз захотел? — «миролюбиво поинтересовался друг. — Забыл, как сам из-за Машки на стенку лез?

— Да нет, память у меня хорошая. Я еще помню, как кто-то говорил, что «ни одна баба этого не стоит и у них все равно все одинаковое».

Но тот лишь отмахнулся.

— Мало ли, что по пьяни брякнешь. С кем не бывает.

— Ага, только ты трезвым был. — мстительно возразил брюнет. — А я тебе говорил, что рано или поздно ты побываешь в моей шкуре. И тогда придет моя очередь поржать. И надо сказать, я не разочарован. Она выпьет из тебя всю кровь и мало скажет.

— Нет, ты точно хочешь в лоб. — мрачно подытожил Макс, продолжая разглядывать фотку.

Марта заглянула через плечо.

— Своему Чингисхану фотки отправляешь?

— Тогда уж Квангэтхо, — усмехнулась, поворачиваясь к ней. — Джин Хо же не монгол, Марка, а кореец, невежа ты моя белобрысая.

— А какая разница, — беспечно отмахнулась эта зараза. — И те, и те азиаты. Мы скоро сходим на берег, бросай уже в звонилке пиликать. Подождет твой кореец пару дней ничего с ним не случится.

В этом я была уверена, но все равно в груди застыла противная льдинка. Какое-то нехорошее предчувствие, что вскоре меня ждет что-то не очень хорошее.

Два дня пролетели, как один миг. У меня обгорел нос, а Марка выучила все итальянские ругательства в радиусе ста метров от себя. Вот нет бы что-то хорошее из поездки привезти … так нет же…figlio di puttanaона теперь произносит абсолютно без акцента, как настоящая итальянка. Я даже боюсь представить для кого она эту фразу заучила. А еще во мне живет слабая надежда, что Стрижаев не знает итальянский. Потому, что он вполне способен заняться ее воспитанием, а тогда наш универ вряд ли устоит. А мне в нем еще пять лет учиться.

А еще я все-таки потеряла телефон. Нет, я привыкла, что он всегда живет отдельной от меня жизнью. Наверно хозяйка, которая частенько забывает его заряжать не вызывает у него восторга. И поэтому он мне мстит. В конце концов он всегда находится, но иногда в таких местах, что их и вслух-то стыдно произносить. Мама установила на него «антивор» в надежде, что если его у меня однажды своруют, то его хоть найти будет можно.

С этой истории Марта ржет до сих пор. Когда в очередной раз телефон исчез и все поиски не дали результата на страницу, привязанную к телефону, пришла фотка похитителя. Точнее похитителей.

На экране четко был видно подлые рожи заговорщиков. Одна полосатая и вторая с карими глазами и длинным черным носом.

Да-да, это были Бон и Кася, которые решили приобщиться к благам цивилизации.

Марка потом сказала, что при таком количество компромата, что у нее на меня есть мне проще в рабство продаться, чем расплатиться с ней.

Хоть мама и раскусила мою хитрость с побегом в Кальяри, но решила смотреть на это сквозь пальцы. Видимо ждут пока Лазарев миссию выполнит.

Ну-ну…

И вот теперь я летела домой. К нему.

В самолете мне снова приснился тот же сон про дом. Где возле Джин Хо стояла другая. И снова я не смогла увидеть ее лицо. Как только незнакомка стала поворачиваться я проснулась. С покрытым испариной лбом и колотящимся сердцем.

Марта потянулась ко мне из соседнего кресла, протягивая бутылку:

— Водички хочешь? У тебя видок не очень…

Забрала бутылку и глотнула прямо из горлышка, дыхание постепенно успокаивалось, но противный холод изнутри даже и не думал исчезать.

— Дин встречает тебя?

Дин — это американское имя Джин Хо, многие корейцы берут его, чтобы англоязычным людям было легче запомнить, да и русские тоже такие имена воспринимают лучше.

— Нет, я мобильный потеряла.

— Опять? — приподнятая бровь Марты без слов говорила о том, как она потешается надо мной. — Позвонила бы с моего.

— Он разряжен. — мой голос оставался все таким же мрачным.

Фырканье со стороны кресла подруги от сдерживаемого смеха сделало мое настроение еще более мрачным. И ничего надо мной потешаться, с кем не бывает?

«Похоже, что ни с кем» — робко подсказал внутренний голос.

Он что тоже против меня?

Я тоже мечтала, как он встретит меня в аэропорту и я расскажу ему про все-все. Как несмотря на чудесный отдых в голове постоянно крутилась мысль, что все было бы еще замечательней, если бы он был рядом. Но из-за того, что кто-то полный разгильдяй придется немного потерпеть.

Город встретил нас сыростью. Похоже за несколько часов, а может и ночью прошел дождь. На асфальте еще виднелись кое-где лужицы. И хоть осеннее солнце было ярким согреть не могло.

— Бр-р-р-р!!! — Марта поежилась. — Машка, хватит тормозить, хватай такси и едем по домам. Мне совсем неохота подхватить простуду. Аристов застрелится, если у него будет сопливая принцесса.

Если бы не ее пинки я бы наверно так и осталась стоять столбом в аэропорту терминала, странная тревога, поселившаяся внутри еще в самолете не хотела меня отпускать. Вот бывает так. Все хорошо, видимых причин для беспокойства нет, а ощущение, надвигающейся катастрофы не отпускает. А