Ванька гладит меня и укачивает, словно девочку маленькую… И только когда истерика отступает, я отстраняюсь, а он выпускает меня из рук.

– А что было дальше? Ты так и не сказал…

Ваня кивнул.

– Мы с Диким хорошо зарекомендовали себя как командиры. Было пару громких дел, когда вывели нечистое руководство…

– Там, на войне?

Он кивает.

– Пару командиров создали схему… Зарабатывали больше, чем воевали. Искали закладки…

– Закладки?

– Доллары. Дело в том, что с боевиками расплачивались американскими долларами. Боеприпасы и деньги были спрятаны в тайниках. Время от времени мы находили такие. Времена были тяжелые, не было не только денег, но и оружия толком. Солдаты забирали себе боеприпасы, а бабки должны были вести командирам. Руководство интересовали только деньги… а безопасность или победа – всем было насрать. Тогда-то на нас и вышел один генерал. Он попросил у нас помощи, нужно было накрыть таких продажных ублюдков. У меня было много причин ненавидеть своих командиров… хотя бы за то, что нас постоянно кидали. Как пушечное мясо в самое пекло. Не было ни стратегии, ни желания защитить нас. Нами просто прикрывали свой зад, хапая эти самые бабки. В общем, мы вывели на чистую воду таких ублюдков. После того, как война закончилась и мы вернулись домой, нас с Диким вызвали на Петровку…

– И?

– Нам предложили работу. К тому времени я стал другим человеком… – Ванька убрал волосы с моего лица, посмотрел мне в глаза со всей серьезностью и строгостью.

– Я хочу, чтобы ты знала, Ляль… от прежнего Чижа не осталось ничего. Я давно уже не бандос и живу по другим правилам. Война хорошо чистит голову и расставляет все по местам. Так было и со мной. Я понял, что не хочу прежней жизни… и возвращаться домой я тоже не хотел, просто некуда было. Как и Дикому…

– Вы полицейские? Опера?

Ваня усмехнулся.

– Федеральная служба безопасности. Отдел по особо важным.

Я была шокирована его словами. Ваня – ФСБ-шник?

– И что ты делаешь тут?

Он молчал. А я начинаю складывать частички пазла. И в моей голове все становится на места.

– Вы внедрены в банду Арслана? Вы собираетесь арестовать его? А все дела вместе с ним – это просто прикрытие?

– Способ вывести его на чистую воду. Но твой муж – мелкая сошка. Нам нужен не он. Тот, кто стоит над ним. У Арслана крыша в Москве, в главке. Нам нужно убрать верхушку пирамиды…

– Я… я не знаю… – пытаюсь собраться с мыслями. Сказанное Ваней до сих пор не укладывается в голове.

– Арслан никогда не говорил при мне о таком…

– Ты и не должна знать, – улыбнулся Чиж. – И лезть в это тоже. И больше к нему ты не вернешься, Ален. Хватит с тебя этого дерьма…

Ваня подошел к окну, закурил. Я сидела неподвижно. Сил не было ни на что. Я находилось в прострации.

– Вань… – позвала его. Он обернулся.

– Когда тебя ставили на это дело… ты знал обо мне?

Он покачал головой.

– Нет. Я не знал. Узнал во время подготовки, когда собирал материал на Арслана. С наружки принесли видеозапись, увидел вас, выходящих из ресторана. Вот тогда-то и узнал. Помню, в глазах потемнело, раз десять пересмотрел запись. Дикий понял все сразу… и по идее, меня должны были снять с дела. Но Митя прикрыл.

– Кого Митя прикрыл? – раздается за спиной мужской голос. Обернувшись, встречаюсь со смеющимся взглядом только что вошедшего в комнату Дикого.

– Вы уже наговорились? А то я уже всю пачку скурил, – скривился, потирая ладони.

Я оставила его вопрос без ответа. Посмотрела на Ваньку.

– Я знала, что Арслан занимается плохими делами. Видела то, как грузили каких-то мужчин в машину… Но я привыкла жить в таком дерьме… и даже думать боялась о том, чтобы сбежать. Арслан запугивал меня с первого дня брака… – в моих глазах слезы. Я поднимаю их на Чижа. Он напряжен.

– Я просто хочу, чтобы ты знал, почему я не ушла от него… почему терпела.

Поднимаюсь с дивана, подхожу к нему. Чиж молчит. Только челюсть сжата так, что желваки за скулы заходят. Взгляд его цепкий, жесткий. Именно так он скрывает свою боль.

Провожу рукой по колкой щетине. Прижимаюсь лбом к его плечу.

– Я не разделяю с ним взгляды… я ненавижу его так, как только можно ненавидеть… сильнее отчима своего…

Ванина рука прижимает меня к себе.

– Ты не должна оправдываться… и твоей вины в этом нет, слышишь? – он подцепляет пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

– Ты все сделала правильно, Ален. Но теперь тебе не надо думать об этом… я с тобой…

Губы Вани касаются моих. И в этот момент я думаю о том, что уже и не важно ничего. Главное, что он рядом. Главное – тепло его тела, его тихий нежный голос. А весь мир пусть катится в пропасть.

Сзади раздается недовольное покашливание.

– Ребят, не хочу прерывать ваш разговор. Все понимаю, есть о чем говорить… но у нас времени в обрез. Нужно решить несколько важных вопросов.

Чиж несколько раз целует мои губы.

– Он прав.

Когда Ваня выпускает меня из рук, мне становится зябко.

– Если нужно, я выйду, – смотрю на парней.

– Нет, – чеканит Ваня. Митя кивает согласно.

Дикий улыбается.

– Ну что, Аленка, рассказал тебе Ваня, как командира нашего спас? Герой он у тебя… – парень хлопает друга по плечу.

– Дикий, закрой рот… – рычит на него Ванька. Но Митя не реагирует на недовольство Чижа.

– Нет, не рассказывал, – улыбаюсь смущенно, смотря на огромного Митю. Он больше Ваньки раза в два.

– Только о твоих подвигах рассказывал, Мить…

Митя хмурится. А я смеюсь. Они как дети, ей богу. Сильные, крепкие, такие храбрые, а ведут себя как мальчишки.

– Ребят, вы голодные?

Парни поворачиваются ко мне удивленно.

– Я могу приготовить завтрак. На сытый желудок думается лучше. Мить, мы ведь успеем поесть?

На губах этого здоровяка появляется довольная улыбка.

– Даже если обстрел начнется, на «поесть» я всегда время найду, – произносит он довольно.

Я киваю. Поцеловав Ваню, ухожу на кухню. Порыскав по шкафам и холодильнику, выискиваю немного полуфабрикатов. Выкладываю на сковородку готовые блинчики и завариваю чай. Телефон, лежащий все это время рядом со мной на столешнице, без конца звонит. Арслан. Внутри все дрожит… я не знаю, что делать. Что сказать ему? Ваня говорит, что я больше не появлюсь в том доме. И я рада этому… вот только не испорчу ли я все дело?