Распространенные триггеры стресса на работе[122]

1. Требования: перегруженность или недостаточная загруженность работой, высокие ожидания, неудобный график работы или дежурств, плохие условия работы (старое оборудование, аварии, неудобный офис), нехватка времени, нехватка знаний или навыков для выполнения работы.

2. Контроль: отсутствие инициативности и самостоятельности / возможности принимать решения на работе, авторитарный, командно-административный стиль управления, неадекватные системы коммуникации, отсутствие влияния на производственные задачи.

3. Отношения: плохие отношения на работе, конфликты с коллегами и начальством, дискриминация на словах и на деле, агрессия и издевательства, отсутствие руководства; изоляция.

4. Изменения: неэффективный менеджмент и коммуникации в период преобразований, отсутствие стабильности на работе, необходимость поиска новой работы.

5. Должностные обязанности: несоответствие должностных обязанностей и личных стремлений, неопределенные цели, скучная / однообразная работа, неясные обязанности, неспособность выполнить предъявленные требования.

6. Поддержка: отсутствие поддержки со стороны коллег, неадекватный тренинг или ресурсы, нетерпимость к ошибкам, недостаток признания или обратной связи, нарушение баланса «работа / жизнь».

Упражнение 7.1: стресс-тест

Подумайте, насколько эти утверждения сообразуются с вашим образом жизни, и отметьте соответствующее число.

Из Гарварда в психбольницу и обратно

В 2011 году у меня появились первые симптомы так называемого срыва. Я не сразу понял, что происходит. Все началось через неделю после моего возвращения в Европу из Гарвардского университета, где я работал с профессорами над внедрением IT в такие области, как здравоохранение, оборона и безопасность. Первым симптомом, как ни странно, стала дикая боль в животе, настолько невыносимая, что меня госпитализировали в конце октября того же года. Врачи сделали всевозможные анализы, однако ничего не нашли: я был в прекрасной физической форме. Однако в течение следующих двух месяцев мое здоровье заметно ухудшилось. Я потерял 20 килограммов, а вместе с ними мотивацию и уверенность. Я не мог ни с кем разговаривать или писать, связь с миром оборвалась. Я лежал на кровати, вялый, апатичный, мне не хватало сил, чтобы встать и заняться чем-то. Я ослаб и почти не мог ходить. К концу декабря ситуация настолько ухудшилась, что моя супруга предложила лечь в психиатрическую больницу. Не видя другого выхода, я прислушался к ее совету. Моей дочери Кристине было тогда всего 15.

Мой друг, известный психиатр, навестил меня в больнице и диагностировал клиническую депрессию. На тот момент диагноз казался полной неожиданностью, но позже я осознал, что напряжение на работе накапливалось год за годом и его противоречия с моей семейной жизнью наконец меня доконали. Подобно многим руководителям, я работал на износ, чтобы выполнить поставленные задачи любыми средствами. Постоянная потребность доказывать, на что я способен, вкупе со всеми командировками и нежеланием тратить время на отдых и восстановление сил, полностью истощили меня. Я словно оцепенел, утратил всякие эмоции, чувства и силы, любовь к тому, что мне всегда нравилось. К примеру, я любил общаться с людьми, но в состоянии подавленности мне было мучительно отвечать даже на простые электронные письма. Я целыми днями спал или лежал в постели, но этот щадящий режим абсолютно не помогал восстановиться. Это был тяжелейший опыт не только для меня, но и для моей семьи, друзей и коллег. Я оказался в ловушке собственного успеха и не видел никакого смысла в собственной жизни.

В больнице работали замечательные врачи; они сделали все возможное, чтобы помочь мне. На первом этапе лечения они давали мне антидепрессанты, которые, к сожалению, не оказали воздействия. Подобрали другие антидепрессанты, но состояние все равно не улучшалось. На тот момент я стал задумываться о смерти. Мысль о смерти казалась единственным утешительным выходом из унылого существования. Мой разум погрузился во мрак: повсюду я видел одних лишь черных кошек и черные машины. К концу дня я чувствовал себя хуже некуда. Единственное, что помогало мне держаться, – временное убежище, куда я сбегал во время сна. Мое отчаяние усиливалось и дошло до той степени, что психиатры в больнице уже обдумывали, не подвергнуть ли меня лечению электрошоком, но я отказался. К счастью, третий антидепрессант помог мне почувствовать себя лучше, и со временем жизнь стала казаться не такой уж и мрачной, – как вы понимаете, сейчас я жив и здоров. Я очень благодарен врачам и персоналу психиатрической больницы за такую заботу обо мне в самый мрачный период моей жизни.