я ему кАтёнок после всего, что произошло? Этого мужчины в моей жизни больше не существует. С кем я? Неужели он говорит про Владимира? Но, какое теперь его дело.

Быстро печатаю ответное смс: “Не пиши мне больше”. Стряхиваю воду с экрана и отключаю звук. Нужно будет сменить номер.

Понимаю, что мне необходимо вернуться в дом, иначе рискую добить свой телефон, да и заболеть.

Стою посреди двора (надо же как далеко я убежала). От резкого взрыва сажусь на корточки, прикрывая голову. Нет, это не гроза! В ушах звенит. Взрыв был совсем рядом.

Сильный капли дождя больно бьют по лицу. Я медленно выпрямляюсь, пытаясь понять, что происходит. Чувствую сильный запах гари. Со стороны ворот, в метрах пятиста от дома, там, где охрана, к небу поднимается столб дыма.

Кажется, пост охраны горит.

Оборачиваюсь, пытаясь понять, есть ли выход со стороны двора. Не знаю, на сколько разумно бежать в окружающий территорию дома лес, но и оставаться там, где происходит что-то ужасное, не хочу.

Забор, как назло, высокий и идеально плотный. Ни щели, ни запасной калитки для выхода. Мороз пробирает по коже.

Размокшая трава под ногами неприятно хлюпает, а глаза начинает неприятно щипать.

Вспоминаю о собаке. Рамзес! Где же ты? Оборачиваюсь в сторону дома, чтобы вытащить пса из возможной западни.

В свете резкой вспышки молнии, замечаю темный мужской силуэт, стоящий в дверях столовой.

Глава 39

Машу рукой, предполагаю, что Владимир вернулся домой. Начинаю бежать в сторону дома. Сейчас он все мне объяснит. Может быть, это все действительно гроза и никакого взрыва не было, а мне все почудилось?

Молния вполне могла ударить в дерево, тем более что никакого громоотвода я поблизости не видела.

До дома остается пара метров и очередная вспышка молнии. Я застываю как вкопанная.

Это не Владимир. И не Сокол с Коршуном. Это тот, кого я ни за что и никогда бы больше не хотела видеть.

Дима стоит в открытых стеклянных дверях столовой и сверлит меня тяжелым пронзительным взглядом.

Он. В доме Владимира. Откуда он здесь?! Что ему надо? Как он меня нашел?

Сердце уходит в пятки.

Меня начинает трясти. Но не от того, что я вымокла до нитки, стоя под ливневым дождем. Нет. Меня трясет от настоящего, дикого безудержного животного страха.

Его глаза стеклянные, взгляд отрешенный. Смотрит на меня, кажется, не моргая. Я делаю неуверенные два шага назад, увеличивая расстояние между нами.

— Вот мы и встретились, Катюш.

— Помогите! — хочу закричать во все горло, но вместо этого мои призывы звучат больше на мышиный писк, тонущий в звуках ночной грозы. Плотные тучи не позволяют и капельки света пробиться.

Дима издевательски усмехается. Он все понял. Я не в силах кричать.

Бросаю взгляд на второй этаж. Как жаль, что я не в доме. Теперь, после дневных испытаний, я как минимум умею обращаться с оружием и могла бы за себя постоять. Если, конечно, Владимир не перепрятал его.

Смотрю в сторону, в надежде увидеть бегущую охрану.

— Помощи ждать неоткуда, — холодно цедит сквозь зубы. — Они тебе не помогут.

Дима выходит на сырую траву, подставляя тело бездушным потокам грозового ливня.

— Пришел закончить начатое? — тихо шепчу, представляя, как он рвет на мне не прочную легкую ткань, снова душит и насилует.

— Ох, дорогая, — медленно двигается ко мне, а я продолжаю пятиться. — Все уже закончилось. Ты решила меня переиграть, не выйдет.

— О чем ты? — смотрю на него широко раскрытыми от страха глазами.

— Все уже закончилось, — Дима медленно достает пистолет из куртки и демонстративно трясет его перед моим лицом.

— В память о наших отношениях, я сделаю это быстро. Ты ничего не почувствуешь, — его тихий злобный рык эхом проносится в голове. — Наверное.

Что?!

— Почему ты это делаешь? Я тебе никогда не изменяла! — в сердцах проговариваю.

А он лишь зло смеётся. Его дикий, животный смех пугает меня куда больше, чем оружие в его руках.

— Я знаю, это не имеет значения. Прощай!

Он ничего не хочет и не будет мне объяснять?! Моя жизнь вот так глупо сейчас оборвется? Не понимаю, зачем человек так со мной поступает. Но, наверное, он прав, это уже не имеет значения.

Закрываю глаза, подставляя лицо мощному непрекращающемуся дождю.

Слышу тихий угрожающий рокот справа.

Открываю глаза и в этот же момент замечаю, как Рамзес с оскаленной пастью вцепляется в ногу мерзавца. Мое сердце замирает.

Дима орёт не своим голосом. Рамзес принимается мотать мордой из стороны в сторону, точно намереваясь разорвать Диму в клочья.

Кошмарные нечеловеческие вопли Димы разносятся вокруг.

У меня и в мыслях не было останавливать Рамзеса ровно до той секунды, пока я не вспомнила про треклятый пистолет в руках моего бывшего.

Я кидаюсь на Диму, не боясь попасть за свою жизнь. Дима отшвыривает меня в сторону словно тряпичную куклу и делает оглушающе громкий выстрел по собаке.

— Рамзес!!! — кричу я и не узнаю своего голоса.

Пес падает, протяжно жалобно скулит и продолжает пытаться дотянуться своими мощными челюстями до Димы.

— Мерзкое животное, — мужчина стоит, держась на свою ногу. С пренебрежением смотрит на пса, после чего наводит на него пистолет.

— Прошу, нет! — в сердцах взмолилась я.

Но Дима смотрит на меня, лежащую на земле, сверху вниз. Его лицо расплывается в жуткой усмешке, и он, глядя мне в глаза, делает еще два выстрела. После чего Рамзес замолкает.

Несмотря на то, что по моему лицу стекают потоки воды, я чувствую, как глаза наполнились жгучими слезами.

Рамзес еще еле заметно шевелит передней лапой. Я не в силах встать, подползаю к нему по растекшейся грязи и кладу руку на тело пса, пытаясь прижать рану.

— Почему, почему ты это делаешь?

— Мерзкий пес, — Дима пренебрежительно отряхивается, словно не он тут злодей.

Пес издает жалобно пищащий звук. А я ничего не могу сделать, чтобы облегчить его боль. Прости, прости меня! Смотрю в его глаза, полные боли, страха, злости на Диму, любви ко мне. Осторожно и заботливо приподнимаю мордашку Рамзеса, укладывая ее себе на колени.

— А твои глаза цвета виски, от меня они близко-близко — тихо пою строчки известной песни и плачу, — а твои глаза цвета счастья, сберегут меня от ненастья. Глажу Рамзеса по голове, нежно почесав собаку за ушком.

— Хороший мальчик, — шепчу, едва шевеля губами.

Обнимаю бездыханное тело, не веря в происходящее.

Глава 40

— Ты чудовище! — кричу, обнимая бездыханное тело Рамзеса, все