— Кать, — шепчет Владимир над самым ухом, — а вызывая полицию, ты не подумала, что они и меня могут арестовать?

По всему телу пробегает волна неприятной дрожи. Я испуганно прикрываю рот ладонью. Точно! Я же совсем не подумала о том, что у Владимира здесь могу быть следы незаконной деятельности.

— Прости, я не подумала, — практически шепчу в ответ, озираясь по сторонам. Хочу убедиться, что нас никто не подслушивает.

— Расслабься, выдохни, Катюш, я пошутил, — устало произносит Владимир с легкой улыбкой на лице.

— Как это? — смотрю на Владимира, пытаясь понять, вот он сейчас серьезно? Нашел время для шуток.

Осматриваю дом, охрану, полицию и скорую. Не похоже, чтобы люди были свои или подкупленные. Все официально. Владимира долго опрашивали, собирали сведения, куча, нет, целая толпа народа все фиксирует и фотографирует.

Задумываюсь. Владимир протягивает мне белую прямоугольную визитку. Рассматриваю на нем эмблему летящего орла.

— Переверни, — я переворачиваю и читаю надпись “Беркутов А.В. совладелец ООО…” — ты, судя по всему, так ее и не читала? Забавно было наблюдать, как ты искренне считаешь нас бандитами.

Кручу визитку в руках и снова и снова перечитываю, пытаясь осознать написанное.

— Так, это что же получается, — я задумываюсь, а Владимир с довольной улыбкой кивает головой, — все это время, я…?

Бросаю неуверенный взгляд на мужчину, затем на Коршуна. Тот смеётся, после чего хватается за плечо, девушка в белой форме что-то злобно ему выговаривает и обещает поставить укол, если он не ляжет спокойно.

— Подожди. Но ведь, вы зовете друг друга по кличкам, — смотрю на свою ладонь и начинаю перечислять, загибая пальцы, — Беркут, Коршун, Сокол, Кондор, — вроде бы всех назвала из тех, кто пришли на ум.

— Ох, синичка ты наша, соображай, — Владимир ласково и крепко обнимает меня за плечи.

— Беркутов, — смотрю на кивающего Владимира, — Синицына, Соколов, Коршунов, — смотрю на отъезжающую машину скорой помощи, — и Кондоров?

— Всех угадала, кроме последнего, — Владимир хмурит брови, бросая недовольный взгляд на закованного в наручники Кондора. — Рябов он.

На мой немой вопрос Владимир отвечает, плавно разворачивая меня обратно к дому.

— Ну, мы с Коршуном друзья детства. Оба хищные птицы высокого полета, понимаешь? Позже к нам устроился Сокол. Бизнес-дело опасное, ты можешь доверять только себе и нескольким людям. Кондор очень влился в нашу компанию, мы приняли его как родного. К сожалению, жажда наживы им возобладала. Коршун предупреждал меня быть с ним осторожнее, а я, дурак, не верил.

— Ну что, товарищи орнитологи, на этом, пожалуй, все, — произносит подошедший Максим и слышавший часть нашего разговора.

— Погодите, а взрывы? Их было два, я четко слышала! — Испуганно смотрю через открытый забор на пост охраны.

— Кондор отвлек их внимание подорвав что-то, сотрудники переполошились и ломанулись туда, оставив дом без защиты, а тебя без присмотра. Еще и гроза долбанула. Пока мои ребята пытались якобы помочь моему коллеге и другу, — Владимир поправляет себя, — бывшему другу, Дима пробрался на территорию. Что им двигало я слышал, пока пробирался тебе на помощь.

— Но он говорил про какое-то наследство. С меня и взять-то нечего, — театрально развожу руками. А все что мне в наследство и могло достаться, так это дом в глухой деревне, но мама еще жива. И судя по тому, что я видела на днях, помирать в ближайшее время не собирается. Тем более, мне кажется, Дима с ней ближе, чем я.

Чувство неподдельного замешательства накрывает меня новой волной.

Юля переглядывается с Максимом, тот кивает головой. Подруга убегает куда-то в сторону машины, за воротами. Возвращается с красной папкой.

— Вот! — она гордо протягивает мне папку. — Открывай!

Я открываю папку и читаю первые строки, после чего поднимаю недоверчивый взгляд на присутствующих.

— Ты вслух читай! — подначивает меня Юля.

Откашливаюсь, и читаю:

– “Я, Львов Герман Степанович все имущество, которое будет принадлежать мне на праве собственности на день моей смерти, завещаю следующему лицу, Синицыной Екатерине Александровне, а также все денежные средства, лежащие на моем банковском счете в размере…” ОГО!!!

Юля прыгает от радости и обнимает меня, а я стою словно вкопанная. Какое наследство, какой счет? Это явно какая-то ошибка!

Снова перечитываю и даю Владимиру. Он быстро проходится по тексту, внимательно осматривает печати и подписи, а также долго всматривается в фамилию нотариуса, поставившего печать. После чего возвращает мне документ, говоря, что на его взгляд, все чисто.

Львов… Герман Степанович… Прокручиваю это имя в голове, но ничего не приходит на ум, пока Юля не дает подсказку:

— Старичок-боровичок.

И меня озаряет. Я знаю о ком идет речь, но и подумать не могла, что он несметно богат. Пока я анализирую полученную информацию, Юля решает объяснить остальным.

— Пару лет назад, мы с Катей были волонтерами в доме престарелых. И моя дражайшая подруга стала объектом обожания очень сварливого старика с длинной бородой. Сколько бы он ей не грубил, как бы не изводил и каких бы гадостей не делал, она всегда ему улыбалась. И вроде бы даже после практики что-то передавала ему. Я права?

Я лишь ошеломленно киваю.

— Погодите, — кричит Юля, — со свадьбой то я поняла, к чему это все. но разве Катя не должна была вступить в наследство? По телевизору постоянно об этом говорят.

Владимир усмехается, Максим его подхватывает. Мы с Юлей стоим в полной растерянности.

— Должна. Этот придурок ничего бы не получил, если бы убил ее. Кажется, сумма в конце завещания затуманила его разум, и он окончательно тронулся, — поясняет Максим.

— Кстати, Катя, — я смотрю на Владимира, который серьезным тоном произносит, — если согласишься, готов буду помочь тебе разобраться с этим, — показывает на завещание. — От такого не отказываются, сможешь, правильно распорядившись средствами, жить и ни в чем не нуждаться. А дальше уже сама решай.

Какое-то время спустя…

Дни выдались достаточно тяжелыми, суматошными. Нужно было утрясти множество юридических вопросов. Мы ездили в отделение полиции, чтобы снова дать показания, но после третьего раза Владимир дал четко понять, что мы не мальчики на побегушках. Тем более видеозаписи с наружных камер наблюдения и поста охраны были вовремя переданы органам власти.

Я стою на кухне и пью ароматный свежезаваренный Еленой Петровной кофе. Думаю о том, как все-таки быстро и круто меняется жизнь. Дима за решеткой, Юля счастлива с Максимом, а я…

А я с Владимиром теперь пара. Мы больше не могли игнорировать тот огонек симпатии и страсти, что зародился в нас. Мы не можем просто взять и выкинуть из