расслабленной ладони. Новый ноготь на мизинце уже виднелся на несколько миллиметров. При виде результата своей жестокости Фенрир покрылся мурашками и сжал челюсти, поглощённый чувством вины.

«Теперь ещё и под пули подставил…»

– Прости, детка. Я долбоёб… Надо было прислушаться к твоему предчувствию. И разжиться хотя бы кевларами. И вообще…

Фенрир поцеловал кончики её пальцев, упёрся макушкой в край койки и, глядя в пол, упрямо заставлял свой мозг, замутнённый остатками наркоза и успокоительного, перебирать для будущих вылазок пункты, о которых он раньше почему-то не сильно задумывался. За дверью продолжал раздаваться приглушённый шум голосов. За окном ясное морозное небо еле заметно светлело.

Андрей почувствовал, что зациклился на середине какой-то мысли, и попытался логически раскрыть её до конца, но усталость в итоге победила. Он прикрыл глаза, дал себе несколько секунд на отдых и в итоге задремал, сжимая ладонь Златы.

– Андрей… Блин, Андрей…

Сквозь тяжёлый сон Фенрир слышал тихий голос. И кто-то вроде бы толкал его в плечо.

– А… – он неохотно открыл глаза, почувствовав ноющую боль во всей спине. – Чего…? Ой.

Злата жмурилась от зимнего солнца, щедро заливавшего палату яркими лучами.

– Закрой штору. И я пить хочу.

– Сейчас, – он, забыв спросонок про свою ногу, резко подорвался к окну и тут же зашипел от боли. – Да чтоб меня!.. – дохромав до окна, Андрей потянул шнур, и жалюзи плавно опустились вниз. – Так лучше?

– Да.

Он вернулся к койке, оглядел стальной стеллаж и выудил снизу бутылку питьевой воды с трубочкой.

– Как ты?

– А как ты думаешь? – отпив почти половину, рыжая хмуро уставилась на Фенрира. – Хреново. Всё болит…

– Прости.

– Я же говорила.

– Знаю… Я… Теперь мы будем аккуратнее. Прости, пожалуйста.

– У меня теперь дыра в животе, – всхлипнула Злата. – И всё из-за тебя! И твоего легкомыслия! Я сдохну не от этого уродского жучка, а на одном из твоих приключений.

Андрей виновато вздохнул и придвинул стул поближе к койке:

– Командный игрок из меня всегда был так себе… Прости, – он снова взял ладонь Златы, прижал её к губам и удручённо посмотрел ей в глаза. – Мне ужасно жаль. Если останется шрам, мы сделаем тебе лазерную коррекцию.

– Ладно… – рыжая допила воду, и Фенрир открыл ей ещё одну бутылку. – Долго меня тут продержат?

– Блин… Точно, – Давыдов вспомнил, что его в этот день скорее всего выставят из госпиталя. – Не знаю, детка. Пока не поправишься… Мне нужно срочно решить вопрос с нашими датчиками. Пока Лера здесь.

– А зачем она здесь?! – Злата напряглась.

– Не из-за нас, по своим делам, – уклончиво ответил Андрей, вскочив со стула. – Я зайду позже. Не грусти, – он быстро и напористо поцеловал Геллу, подхватил костыль и чуть ли не бегом устремился к своей палате.

* * *

– А где Лера? – вернувшись в хирургическое отделение, Андрей заметил в коридоре только отца, перемещавшегося от одного своего солдата к другому.

– Уехала. Моцарт позвонил. А что? – Макс хмуро поглядывал на сына с непонятным ощущением, будто тот от него что-то скрывал.

– Да блин…

– А ты где шлялся всё это время?

Уже проклиная необходимость врать, Фенрир попытался изобразить реалистичный зевок:

– Присел на диванчик в холле и задремал.

– Я искал тебя там, никто на диванчиках не дрых. Что вообще происходит, Андрей? – Давыдов-старший понизил голос до недовольного шёпота и втолкнул сына в палату. – Что за непонятные гляделки у вас с Перовской? Сплошные тайны и секреты. Про подружку твою новую я чисто случайно узнаю. Про твоё, – он с сомнением зыркнул на ногу Фенрира, – ДТП… Объясни мне!

– Блин, пап…

– Прямо сейчас! А не когда ты сподобишься выдумать себе легенду.

Андрей устало рухнул на свою койку:

– Да на задании я был… И немного не рассчитал возможных противников.

– Каких ещё противников?!

– Ну там… Разборка была небольшая.

Макс почувствовал вибрацию телефона и недоумённо уставился на сообщение из рабочего чата: «Зачистка завершена».

– Что за разборка?

Фенрир вздохнул:

– Пап. Давай мы не будем ру…

– Где ты был все эти два часа?

– Я скажу, если ты пообещаешь не беситься.

– Ты мне условия выставляешь?

Андрей сжал челюсти от раздражения и с унылой иронией развёл ладони:

– Пап. Я работаю на Леру. Ясен пень, что задачки прилетают похлеще, чем просто катать клиентов и ходить за ними хвостом. Но ты вроде сам радовался, что я сбился с темы наёмничества? Теперь вот имею что имею. Повеселее охраны, но в целом… В ЦЕЛОМ попроще, чем гоняться с винтовками по горячим точкам.

– Я радовался, что твоя «новая», – Макс хмуро изобразил пальцами кавычки, – работа не сведёт тебя в могилу к тридцати годам. Но вижу, что ошибся.

– Мне нужно немного времени и опыта притереться. Задания не всегда стандартные. И я ещё пока не совсем точно могу их оценить в плане… Не знаю… Нужна мне поддержка или нет, справимся мы сами или… – Фенрир зажмурился, ляпнув лишнее.

– Вы сами? – Давыдов-старший в саркастичном любопытстве вскинул бровь. – А ты, дружок, случайно не с этой своей рыжей бестией по городу носишься? Кто она такая? Или вы с Перовской решили, что, если я не лезу, то совсем отупел к старости и ничего не понимаю?

– Нет, пап… Ты не отупел. Но, правда. Давай я как-нибудь сам в этом всём…

– Я не собираюсь что-то делать вместо тебя. Просто хотел бы знать о том, что творится в твоей жизни, чуточку больше. Да и… за советом ты мог бы приходить ко мне почаще, чем к Сатиру.

В голосе отца Андрею почудилась не то ревность, не то обида. Он поднял на него взгляд и неловко усмехнулся:

– Прости, пап. Ну… Да, я езжу по делам со Златой. Пока не готов тебе поведать всю нашу с ней историю. Но она мне нравится. И как будто… Не знаю… Как будто она прям моя. Я