— Как бы неразумно это ни было, — отважилась возразить она, — раз вы отказываетесь сообщить мне, где находится мой муж, я вынуждена отправиться на его поиски.

Она ловко загнала его в угол, и по выражению его лица можно было судить, что он это понял.

— Ну хорошо, миледи. — Эти слова прозвучали как покорный вздох.

— Что хорошо? Хорошо, доброго вам пути, или хорошо, я скажу, где ваш муж?

— Как я уже говорил вам, уверен, что, сообщив вам эти сведения, я почти наверняка лишусь своего места.

— Уверяю вас, мистер Марбли, я не допущу, чтобы это произошло, — поспешила заверить его Иззи. — Если мой муж и разозлится на кого-то, то только на меня.

— Благодарю вас, миледи. Как я уже сказал, хотя убежден, что лорд Данстон уволит меня, если я раскрою его местонахождение, я так же уверен, что он четвертует меня, если я допущу, чтобы вы отправились в дальнее путешествие.

— Значит, вы мне скажете?

— Да. — Адвокат кивнул, и на его губах появилась легкая улыбка. — И не только потому, что не хочу, чтобы меня четвертовали, но и… — Он замешкался, подыскивая нужные слова.

— Почему? По какой причине?

— Ваш муж прекрасный человек, и, я всегда глубоко уважал его и высоко ценил, но последнее время он стал несколько… безрассудным. Надеюсь, что известие о его предстоящем отцовстве пойдет ему на пользу.

Изабелла подумала, что скорее подобная новость окончательно выведет его из себя, но предпочла держать эти соображения при себе.

— Мистер Марбли, где же мой муж? — в нетерпении воскликнула Иззи.

— Он служит на борту английского военного корабля «Тезей», который, как он мне сообщил перед отъездом, входит в эскадру кораблей средиземноморского флота.

«Служит на военном корабле». Кровь бешено застучала у нее в висках. В глазах потемнело.

— Иззи!

— Леди Данстон!

Голоса прозвучали глухо, словно доносились издалека. Ласковые руки тетушки подхватили Иззи и усадили в кресло.

— Он обещал, — прошептала Иззи.

Ярость, горе, страх, отчаяние захлестнули ее.

— Он обещал…

Все раны на ее сердце, так недавно начавшие затягиваться, снова раскрылись и кровоточили.

— Он обещал!

Прежде Джеймса просто не было рядом. Теперь, в этот самый момент, она когда потерять его навсегда. Новая волна отчаяния и горя захлестнула ее, и Иззи, сунув кулак в рот, со всей силы вонзила в него зубы, чтобы облегчить боль. Она не представляла себе, как будет существовать в этом мире без него. Он всегда был с ней.

В тот момент, как она повстречала его, частичка ее души, об отсутствии которой она и не подозревала, вдруг встала на место. Когда она находилась рядом с Джеймсом, она чувствовала себя уверенно и спокойно. Мысли о нем были надежным прибежищем в бурном океане жизни. Он просто был частью ее. Даже когда они были в разлуке, одной мысли о том, что он существует где-то там, в этом мире, ей было достаточно.

Всю жизнь Иззи верила, что Джеймс оградит ее от всяческих бед и напастей. Она никогда не сомневалась, что он твердо держит свои обещания. Но она ошибалась. И теперь пребывала в полной растерянности. Ее опора в жизни, ее якорь пропал, унесенный бурным потоком. Отчаяние грозило задушить ее, и тут внезапно она почувствовала это — еле ощутимое движение у себя в животе. Ее ребенок снова шевельнулся, словно бабочка затрепетала крыльями у нее внутри. Теперь ее дитя будет ей якорем.

— Пожалуй, мне пора уходить, — услышала Изабелла слова мистера Марбли, обращенные к ее тетушке. — Если леди Данстон пожелает что-нибудь отправить своему мужу, ей нужно только…

Изабелла подняла голову.

— Я больше не хочу ничего сообщать ему, — сказала она поверенному ледяным тоном.

— Но ребенок… — попытался он возразить.

Иззи поднялась на ноги и, гордо выпрямившись, с вызовом посмотрела на адвоката.

— Мистер Марбли, перед тем как мы поженились, мой муж ясно изложил свое отношение к вопросу о детях. Не думаю, что он изменил свое мнение. Если я сообщу ему о его предстоящем отцовстве, он сбежит еще дальше и будет действовать еще более безрассудно и неосмотрительно. Я не стану преследовать его, не буду добиваться его любви ни ко мне, ни к нашему ребенку.

Поверенный одарил ее печальной понимающей улыбкой.

— Простите мне мою дерзость, леди Данстон, но ваш муж просто дурак. Прискорбно, но, боюсь, он поймет это лишь тогда, когда будет уже слишком поздно.

— Благодарю вас, сэр, — сказала Изабелла, грустно улыбнувшись в ответ. Дождавшись, когда ее тетушка проводит гостя из комнаты, она добавила: — Уже и так слишком поздно.

Должна сообщить тебе чудесную новость несколько деликатного характера. Скоро ты станешь бабушкой! Поскольку о времени зачатия гадать не приходится, это радостное событие ожидается в ноябре. Тетя Кейт заверяет меня, что повитуха, которая принимала Шарлотту, всегда будет рядом. Но мне бы больше всего хотелось, чтобы ты тоже присутствовала. Я не хочу приглашать акушера из Эдинбурга, потому что мне нужно, чтобы как можно меньше людей знало об этом. Пожалуйста, не говори никому, кроме папы и Генри, и сообщи каждому из них, что по причинам, которые я объясню позже, я не хочу, чтобы Джеймс узнал о ребенке. Мосты сожжены, и я должна собраться с силами, чтобы двигаться вперед.

Из переписки Изабеллы, леди Данстон, двадцати лет.

Письмо к матери, виконтессе Уэстон, сообщающее, что отправительница, как говорят в народе, «понесла».

Май 1798 г.

Военный корабль «Тезей»

Где-то в Средиземном море Июль 1798 года

Он вовсе не нарушил своего обещания, уверял себя Джеймс, глядя на бескрайнюю водную гладь, простиравшуюся вокруг. Все те месяцы, что он провел в море, эти слова стали для него чем-то вроде молитвы. Но, напоминал он себе, он обещал Изабелле, что не пойдет в армию, и не пошел. Английский военно-морской флот — совершенно другое дело. В этом он убедился довольно быстро. Прежде всего здесь нельзя было купить офицерский патент, как это практиковалось в армии. Моряка повышали или понижали в звании согласно его собственным заслугам.

И он понятия не имел, что пойдет во флот, когда давал свое обещание. Он прибыл в Лондон, не имея ни малейшего представления о том, что ему дальше делать — разве что напиться до бесчувствия, потому что это была его первая брачная ночь. Это была его чертова брачная ночь, и он не собирался проводить ее в постели. Ни со своей женой, потому что не мог, ни с какой-либо другой женщиной, потому что не хотел. Даже если их брак навсегда останется таковым только по названию, мысль о том, чтобы пойти к другой женщине в свою брачную ночь, была ему отвратительна. Во-первых, это расстроило бы Изабеллу, если бы она когда-нибудь об этом узнала. Но что более важно, правда заключалась в том, что он не хотел другую женщину. Он хотел Изабеллу.