— И кто этот наследник? — Кай переводил взгляд с одного лица на другое.

Дед пожал плечами.

— Я не выдержал. Когда они начали собачиться за какие-то там поповские бумажки, мне захотелось всем им навалять по мордасам. Я ушёл, не стал ждать.

— А я решила поискать тебя, — виновато опустила глаза Муза. — Ты вдруг пропал… и я подумала, может нужна помощь. Поискала в квартире и спустилась во двор к Егору Георгиевичу. Мы остались у машины, решили дождаться девочек и тебя, а потом… Костя был бы очень огорчён, стыд какой.

Кай вопросительно перевёл взгляд на Тори. Сиреневые глаза девушки тянули его как магнитом.

Та уверенно кивнула и продолжила рассказ своей части.

— Мы с Карной немного посидели, посмотрели на весь этот сыр-бор, потом нотариус Живаго всех этих дядек усадила, зачитала им закон, принесла всякие шкатулки и показала документы крикливому старикашке. Тот и заткнулся. Но наследника, как раз, на оглашении и не было. Юстиция сказала, что он отсутствует.

Раз наследника не было, тем более он ничего не пропустил, раздражённо отметил Кай, стискивая рукоять Щелкунчика.

Орех даже не затрещал.

— Да. Отсутствует. Или нет… — Тори в сомнении посмотрела на потолок. — Юстиция сказала, что наследник сейчас не с нами. Но тут не о чем жалеть. Это, вообще, буржуй какой-то оказался.

Кай оторвал взгляд от ореха. Какая же она классная…

— Если ты помнишь, то там было много конвертов, — тихо проговорила Карна. — Самым важным был последний, старинный, с сургучом на рыжем пергаменте.

Кай кивнул — этот конверт он запомнил, находясь ещё в кабинете Каргера.

— Ну вот, я и говорю… Юстиция, значит, зачитывает имя наследника, и тут поднимается ТАА-А-АКОЙ галдёж, просто кошмар! КТО! ЧТО! ГДЕ! Все давай размахивать руками, толкаться, перекрикивать друг друга. Было почти ничего не слышно, да и на слух я запоминаю плохо, мне надо прочитать или посмотреть, тогда навечно, — Тори снова крутанулась на носках пальцев, и уселась на свой стул.

Кай, любуясь, надавил на рукоять орехокола. Тори продолжала щебетать.

— В общем, какое-то длинное заморское имя, я не запомнила. Его же там всё равно не было. Каргер же тоже не русский по фамилии, вот и наследник немец какой-то. Типа Христофор Фридрих… нет, Фердинанд Константин… ну как-то так…

— Нет… Как-то так.

Голос Карны прозвучал даже тише чем прежде, но он продолжил витать по кухне словно эхо, разгоняемое дуновением ветра. Его глухие звуки множились и распадались на несколько октав, то затухая, то нарастая. В воздухе над столом проявилось фиолетовое мерцание.

Секунду другую Кай, Муза Павловна, дед Егор и История в замешательстве смотрели на появившееся свечение.

Карна застыла с закрытыми глазами. Раскалённый воздух дрожал, искажая цвета и формы окружающих предметов. Фиолетовые искры кружили, сливаясь в символы, парили над столом, будто подыскивая своё место в строке.

Знаки над головами колыхнулись, отхлынули волнами, снова качнулись и сложились в высеченные мерцающим фиолетом слова:

Кристиан Фредерик Хенрик

…Муза молча покосилась на деда.

…Дед Егор закашлялся.

…Кай, который как раз намеревался с плеча надавить на голову Щелкунчика, покраснел до кончиков ушей.

…Дерзкий непокорённый плод, преодолев сопротивление воздуха, покинул площадь кухни, повторив полётный маршрут недавней сардельки.

…За окном раздалось возмущённое «кьяк-кьяк-кьяк».

…Карна открыла глаза.

…

В этот раз от Карны не потребовалось чрезмерное усилие. Она слегка поёжилась, разгоняя кровь в окоченевших руках и ногах, и тоже взглянула на горящее имя. Как и Тори, имя было ей незнакомо.

История с любопытством разглядывала онемевших участников сцены.

— Ну да! Именно так Юстиция и назвала. А что? Что вас так удивило? — спросила она весело, сверкнув сиреневыми глазами.

Никто не отвечал ей.

— Э-эй! Да что с вами всеми?! Мы сможем потом у нотариуса Живаго узнать адрес этого Кристиана. Не расстраивайся, может чуть больше времени на розыски потратим, просто жаль, что он не пришёл.

Кай кашлянул в кулак и в отчаянии посмотрел на деда Егора. Тот отвернулся.

— Тори… он, в смысле наследник, НЕ «не пришёл». Он ушёл.

— Ты видел его? Ух ты! А мы почему не видели? Где сидел? Какой на вид — старый, молодой? Наш, говорил с ним?

Кай ответил таким голосом, каким обычно отоларинголог произносит своё «сорок восемь… шестьдесят шесть».

Кай аккуратно отодвинул от себя Щелкунчика.

— Молодой… Э-ээ… Наш. Парень он, короче…

Тори вся светилась любопытством. Кай продолжил.

— Давно надо было… Не у тебя одной дурацкое имя. «Кай» — меня так с детства называют, но вообще-то я Кристиан Фредерик Хенрик. Мама так назвала, — Кай перевёл взгляд на окно. — Не знаю, кого или что она любила больше жизни, может и историю, как твой папа, но вот такое имя она мне дала.

Несколько секунд Тори сидела с открытым ртом.

— Так чего ж вы все такие хмурые?!! Значит, ты и есть тот самый наследник Каргера! Значит, через полгода сможешь вступить в наследство и прочитать его исследования. Раз он был кем-то там в археологии и истории, может он про гроб и покойников тех написал даже. Не зря же он тебе выбрал! А может и ещё что-то оставил… поинтереснее.

Кай уже и так знал, что такое интересное Каргер ему оставил. В ушах словно прозвучал знакомый хрипловатый голос: «Это страховой полис».

— Он оставил мне ту штуку, за которую так бились церковники. Возмещение Прелатского Палладиума согласно Устава Енохианской Капитулы, — безошибочно выговорил Кай, — не спрашивай, не знаю, что это такое.

Дед Егор вышел из кухни.

Секундой позже хлопнула входная дверь.

Грани Света

С самого утра погода портилась, небо тяжелело, наливаясь стальными цветами, облака клубились и рвались под порывами шквального ветра. Не верилось, что совсем недавно их терзало невыносимо жаркое лето. В машине было тепло и спокойно, но пришлось захватить куртки и зонты.

Езда убаюкивала, и в голове Кая неспешно крутились мысли о двух девушках, сидевших сейчас на заднем сидении рядом с Музой.

…

Тори казалась простой и открытой, она влилась в их жизнь так легко, что никто ни разу не задал ей вопрос о её родителях, доме и вообще о том, что привело её к посольству на Межевом переулке в ту роковую ночь. Об этом никто не говорил, но как-то сразу чувствовалось, что для Тори эти расспросы были бы неприятны.

С Тори можно было поболтать и посмеяться, а через минуту, схватив ветровки, уже выскочить на улицу и бродить по улочкам Древнеграда, сшибая ногами опавшие каштаны и рассказывая школьные байки. Кай быстро