«Господи, Олег… Что с нами? Где ты? И где – я? Как же мы могли?!. Музыка-талисман, унеси меня обратно, туда, в мое сгинувшее счастье. Хоть на минуту, хоть на секунду. А знаешь, Олег… Когда ты от нас уехал, я все время ставила этот диск… Мне казалось, таким образом я связь с тобой сохраняю. А еще казалось, Николенька тоже слушает… И слышит…»

Соня вдруг ясно увидела маленькое личико сына. Вполне осмысленное. Со скорбным, отчаянным выражением глаз. Вздрогнула в ужасе, открыла глаза…

Рука ткнулась в бокал с вином. Бокал полетел вниз, разбился вдребезги. Несколько капель долетели до белого ковра на полу, упали брызгами. Красные, как кровь. И голова закружилась…

– Соня, Сонечка… Что с тобой? – послышался чужой голос издалека. – Тебе плохо, Сонечка? Что ты, это всего лишь вино…

Марк склонился над ней, взял в ладони лицо. Она оттолкнула от себя его руки, ящерицей выползла из кресла, сделала шаг в сторону. Надо идти, но слабость такая… Не идут ноги, и голова опять кружится. Что это за вино такое, черт бы его побрал?!

– Марк, мне надо идти, мне страшно. Мне надо мужу позвонить… Там, в комнате, телефон…

– Соня, тихо, успокойся. Куда звонить, уже ночь… Тихо, Сонечка, тихо. Иди сюда, я тебе помогу.

Какие горячие, жадные у него руки. И губы на предплечьях, на шее – горячие, жадные. Ах, проклятое вино… Нет сил сопротивляться. И ноги совсем не держат. Что ж, зверь, хватай свою добычу, сегодня твоя победа. Ах, проклятое вино. И музыка. Что ж ты сделала со мной, музыка? И ты, и ты – предательница…

Марк отнес ее на руках к себе в спальню – Соня уже не сопротивлялась. Нежно прикасаясь к телу, снял платье. Провел горячими руками по бедрам, по груди…

И ударило по нутру волной желания. Ярого, бездумного, тоже немного звериного. Соня выгнулась дугой, притянула Марка к себе за шею. Какие жесткие у него губы… Жесткие и нежные одновременно. Она отдавалась с отчаянием, с гневом, с ненавистью. Рычала, как зверь, расцарапала ему спину в кровь. Выплескивала из себя предательство, обиду, презрение к самой себе. Потом лежала, опустошенная, полумертвая, слушала его нежный шепот:

– Ты моя, Соня… Я люблю тебя, слышишь? Ты – моя…

«Да, твоя. Сегодня, сейчас – твоя. Люби, празднуй свою победу – сегодня, сейчас. Физику в отношениях между мужчиной и женщиной еще никто не отменял. Женщина я или кто, в конце концов? Не дохлая же рыба, выброшенная судьбой на берег?..»

* * *

Проснулась она от приторного цветочного запаха. Еще глаза не открыла, а запах уже волной накрыл, такой сильной, что напряглась брюшина резким тошнотным позывом. Да еще головная боль, через которую не могло пробиться проснувшееся сознание. Нет, откуда этот цветочный запах?

С тихим стоном Соня разлепила глаза, выплыло через тошноту и боль что-то расплывчатое, сине-розовое. Так, понятно, синее – это шелк одеяла, а розовое… О господи. Розовое – это розы… Много роз. Вся постель ими усыпана. И в ногах розы, и в изголовье, и справа, и слева… «Она проснулась в охапке нежных, еще не распустившихся розовых бутонов…» Дюймовочка, мать твою. Дюмовочка со спазмом в желудке и жутким похмельным синдромом. О, как голова раскалывается, это что ж такое!

Соня со стоном оторвала ее от подушки, села, скинув ноги с постели и чуть не сбив ступней огромную фарфоровую вазу. Господи, и тут – розы… Вся комната уставлена и осыпана красными, багровыми, белыми розовыми бутонами! Жил-был художник один! Домик имел и холсты! Но он актрису любил…

Затейник. Так, а это еще что? На прикроватном столике – открытая красная коробочка. А в коробочке – кольцо… Синий крупный сапфир. Стало быть, это вчерашнее кольцо, которое она так и не успела взять в руки. Стало быть, комплект к тем самым серьгам. А следующим подарком что будет – кулон? Или ожерелье, может быть? Надо же, все по плану… А под коробочкой-то – записка!

Соня откинула волосы со лба, взяла в руки листок, и первое, что бросилось в глаза: «Сонечка, я счастлив… Ты чудо, Сонечка. Ты мое – чудо!»

Да уж, чудо-юдо в цветах. С тошнотой и головной болью. Так, тут еще какая-то приписка есть, мелким почерком…

«Соня, я взял твой паспорт. Скоро поедем в Венецию, чудо мое!»

Что?! В каком смысле – взял паспорт? Он же в ее комнате был, в кармашке сумки… Он в сумке рылся, что ли?

Соня подскочила с кровати как ужаленная, огляделась в поисках платья. А, вот оно… Лежит на кресле, как змеиная шкурка. Натянула на себя, быстро пошла к двери, наступая босыми ступнями на цветочные стебли. Колются, зараза! А туфли где? Не видно в обозримом пространстве… Ладно, черт с ними, можно и босиком.

Дверь в ее комнату была открыта. Сумка сиротливо притулилась на кресле. Соня сунула руку в кармашек… Нет паспорта. Что он себе позволяет – рыться в чужих вещах?! Кто он такой вообще? И она ему – кто? Ну, понятно, ужин, секс, розы… Ну и что? Это повод, чтобы в чужих вещах рыться? Фу, как неприятно… Между прочим, у нее там пакетик с бельишком – не очень новым…

Соня подняла плечи в недоумении, потерла ладонями глаза. Так. Так… Надо себя для начала в порядок привести, душ принять. И кофе бы… Большую чашку крепкого кофе с лимоном… Но это надо вниз, к Тине спускаться. Нет, сначала душ… Холодный желательно. Ледяной!

Холодные струи с шумом опустились на голову, по телу пробежала первая лихорадка. Ничего, ничего… Зато сразу легче стало. Ничего, рано пока психовать… Тем более сама виновата, повод дала. Хотя, простите, какой такой повод? Это ж как в студенческой шутке – если мы с тобой и переспали, это еще не повод для знакомства! И уж тем более не повод хозяйничать в моих вещах!

Соня вышла из ванной, чувствуя себя относительно жизнеспособной. Натянула джинсы, футболку, сунула ноги в шлепанцы. Здравствуй, родная одежка, вполне человеческая. А змеиную шкурку – в шкаф, в шкаф, подальше от глаз!

Теперь – кофе. Полжизни за чашку кофе!

Тина встретила ее как обычно – вежливой непроницаемой улыбкой. Только… Или ей показалось на секунду, как сверкнула искорка досады в глазах? Вроде того – что ж ты, девушка… Загостилась до бог знает чего.

– Что вам на завтрак приготовить, кроме кофе, Соня? Может, омлет с сыром?

– Нет, нет… – Соня содрогнулась при упоминании о еде. – Ничего, ради бога, не надо… Только кофе…

– Вам что, плохо, Соня?

– Да, нехорошо как-то. Наверное, я вчера отравилась.

– Чем?!

– Да не пугайтесь, Тина… Не вашей едой. Готовите вы великолепно, лучше всяких похвал. Наверное, я вином отравилась. Какой-то у него вкус странный был…

– Но… Я не знаю… Марк Анатольевич всегда заказывает самые изысканные вина… Французские, испанские… Может, у вас просто проблемы с желудком и надо врачу показаться?

– Может быть. Не берите в голову, Тина. Так кофе будет?

– Да, да, конечно! Сейчас принесу!

Соня плюхнулась на стул, вытянула длинные ноги в голубых джинсах. Сощурилась на солнце…