– Извини. Камаль, – решаюсь на откровенность. Полагаю, он это оценит. – Прости. Мне почти стыдно, что сейчас ощущаю себя твоим ярым фанатом.

– О, поверь, я понимаю, – громко смеется мужчина. – Однажды я встретил Стэна Ли на съезде любителей комиксов и чуть не кончил в штаны. Клянусь Богом, оргазм подкатил.

Я сдерживаю смех.

– Ну, хорошо, что ты сумел взять себя в руки, – говорю любезно.

– С трудом! Это живая легенда. Я отказываюсь от родителей и буду надеяться, что он усыновит меня.

Все-таки усмехаюсь. Из видеозаписей интервью я знал: у Камаля что на уме, то и на языке. Но лично участвовать в подобном разговоре – это совершенно другие ощущения.

– Это Марк Джейкобс? – Он указывает на мою рубашку. – Отлично сидит, манжеты просто бомба… Дороговатая вещичка. Надеюсь, ты не опустошил свой сберегательный счет, чтобы впечатлить старину Камаля? Ты студент и пока не можешь позволить пустые траты, Колин. Я попрошу помощника прислать чек на возмещение расходов.

– О, в этом нет необходимости…

– Итак, – перебивает он, – у меня еще четыре минуты. Давай по-быстрому.

Четыре минуты? Он буквально только что присел.

Интересно, каково это быть НАСТОЛЬКО ВАЖНОЙ персоной, чтобы гонять целый самолет ради пятиминутной встречи в Бостоне?

В течение следующих трех минут Камаль засыпает меня вопросами, будто строчит ими из пулемета. Кажется, он задает их с бухты-барахты. Перескакивает с темы на тему, не позволяя мне опомниться и оставляя на ответ не более десяти секунд.

Кто из художников оказал влияние на твое творчество?

Твой любимый фильм?

Ты ешь мясо?

Ты готов работать по выходным при необходимости?

Что ты думаешь о No Man’s Sky[39]?

Ты считаешь себя спортсменом?

Кстати, как минимум в трех вопросах было упоминание о спортсменах. У меня сложилось твердое убеждение, что Камаль их ненавидит. Подозреваю, что в школе они над ним издевались. Понятия не имею, ответил ли хоть на один вопрос правильно или так, чтобы ему понравилось. Если считать, что Камаль движется и говорит, как торнадо, то само собеседование – это цунами, без предупреждения накатившее на меня и столь же быстро отхлынувшее.

В следующую секунду он уже вскакивает на ноги и снова жмет мне руку:

– Сможешь приехать на Манхэттен через несколько недель?

– Кхм, не уверен. Зависит от расписания матчей…

– Это будет в четверг вечером – вы играете по четвергам? – хмурится он. Очевидно, мой самый большой недостаток в его глазах это хоккей.

– Нет, но… – я морщу лоб. – А что будет на Манхэттене?

Меня берут на работу? Я должен приступить в этот день? В сопроводительном письме ясно говорилось, что не смогу начать работать, пока не доучусь в университете.

– Я провожу мероприятие по сбору средств в отеле «Хейворд Плаза». Чтобы привлечь внимание к проблеме аутизма. Нет, к проблемам детей, больных лейкемией. Аутизм в апреле, – бормочет он. – Апрельская Акция ради Аутистов – команда охреневает от аллитерации. Я пригласил и других соискателей. На данный момент их трое. Двое не впечатлили меня при личной встрече.

А я впечатлил? Я в полном недоумении. Не могу понять, каким образом он сумел оценить меня за такое короткое время собеседования и с помощью таких нелепых вопросов.

– Теперь вас четверо. На мероприятии по проблемам лейкемии я увижу, как вы общаетесь.

Вот дерьмо. Я не силен в общении. Совсем.

– К тому же, там будет чертовски весело. Бесплатный бар, много девушек. Если есть подружка, можешь прийти с ней, но я бы посоветовал оставить ее дома… – Он подмигивает, а я прячу брезгливость.

Ни для кого не секрет, что Камаль – бабник. Я читал в статье, что около десяти лет назад он чуть не женился на своей возлюбленной студенческих времен, но разорвал помолвку, потому что та отказалась подписать брачный контракт. С тех пор папарацци ловили его в объятиях такого количества супермоделей, актрис и богатых наследниц, что это сделало бы честь самому Леонардо Ди Каприо.

– Мой помощник пришлет тебе приглашение по электронной почте. Если не ответишь на него, я буду считать, что больше не претендуешь на работу. – Он похлопал меня по плечу. – Но таких дураков нет, так что… – Он широко улыбается. – Увидимся в следующем месяце.

Все тем же торнадо он вылетает из бара, оставив меня в одиночестве. Через две секунды возвращается официантка с подносом, на котором стоят водка Камаля и мой кофе.

Она смотрит на меня в замешательстве.

– О, вашему спутнику пришлось уйти? А вы?.. – Она слегка приподнимает поднос. – Счет уже оплачен.

Я смотрю на кофейную чашку, потом на стеклянный стакан. Да пошло оно все. Кого волнует, что еще рано.

Беру водку с тоником и опустошаю стакан одним большим глотком.

* * *

– Пять минут, – рассказываю я друзьям тем же вечером. Мы все сгрудились за столиком в кабинке бара «У Малоуна». И сидим прямо под колонками, поэтому мне приходится повышать голос, чтобы перекричать песни Дрейка[40]. – Это длилось пять минут. Я засекал время.

– Время – деньги, – произносит Холлис.

– Я даже не знаю, как прошло интервью, – издаю громкий стон. – Серьезно. Он ничем не показал, понравился я ему или нет.

– Конечно, понравился, – твердо говорит Саммер. Она сидит напротив меня, зажатая между Хантером и Мэттом Андерсоном. – Он не пригласил бы тебя на мероприятие по сбору средств, если бы собеседование прошло неудачно.

– Время – деньги, – повторяет Холлис.

– Прекрати нести чушь. – Нейт отвешивает ему подзатыльник. – То, что Фитци сегодня встретил миллиардера, не превращает и тебя в богача за компанию.

– Если бы он не рассматривал всерьез твою кандидатуру, то не полетел бы так далеко, чтобы встретиться лично, – замечает Мэтт. – Отправил бы на встречу подчиненного.

– Не обязательно, – возражаю я. – Он рос в бедной семье в Детройте, когда разработал первую игру… Вообще-то, чтобы собрать компьютер, большую часть деталей он украл. Компания – его детище. Думаю, он принимает активное участие во всех делах, каких только может.

– В любом случае, сегодня мы собрались здесь, чтобы отпраздновать, ведь на тебя обратил внимание крупный разработчик игр. Это замечательно, – заявляет Саммер. – Даже если в итоге тебя не возьмут на работу, можно уже гордиться, что ты вообще был в числе соискателей.