Джемма ответила не сразу. Конечно, ей хотелось крикнуть «да!», но она этого не сделала. Нельзя терять рассудок.

— Наверное, со временем… Но, я думаю, нам надо узнать друг друга немного лучше до того, как оповещать мир — в нашем случае жителей Эдилина и твою семью — о том, что мы пара. — Она встала и посмотрела ему в глаза. — Если то, что ты сказал о себе и Джин, правда, хотя, кажется, ни один человек тут этой правды не знает, возможно, было бы лучше, если бы ты вначале сказал своим знакомым, что ты порвал с ней. И конечно, расскажи об этом своим родителям. Если они придут в ярость… — Джемма не договорила.

— Я знаю, — сказал Колин. — Они все ее любят, и я, честно говоря, холодею при мысли о том, что мне придется сказать им, что заветному желанию моей матери о браке и детях не суждено сбыться. Но это необходимо сделать. Тогда мы с тобой начнем знакомиться ближе. Мы станем друзьями, и я буду держать руки в узде, хотя видеть такое сногсшибательное тело и не сметь к нему прикоснуться… Ты это хотела услышать?

— Это уже кое-что.

Надежда, рожденная его словами, кружила ей голову, как ни старалась Джемма себя урезонить. Она была прекрасно осведомлена о незавидной участи девушки, избранной на роль лекарства от депрессии, и меньше всего ей хотелось брать на себя эту роль в отношениях с Колином, но все равно она считала, что у их отношений есть шансы на выживание. При одной этой мысли, как и при одном взгляде на него, кровь в ней начинала бурлить. Когда он сидел, а она стояла, так легко сделать шаг и оказаться в его объятиях. Она знала, какие ее ждут ощущения в кольце его рук, знала, какой он на ощупь.

— Ты должна перестать так на меня смотреть, — сказал он, слегка задыхаясь, — или я не смогу разговаривать.

Джемма отвела глаза и окинула взглядом сад.

— Мы, Фразьеры, держимся на некотором расстоянии от остальных, — начал он.

— Почему?

— Я не знаю. Мой дед часто повторял, что Фразьеры не такие, как все, и что так будет всегда. Я никогда не хотел, чтобы жители Эдилина хорошо меня знали. Я думаю, что, сохраняя некоторую дистанцию между ними и собой, я облегчаю им задачу, когда им приходится просить меня о помощи.

— Я, кажется, понимаю, о чем ты, — сказала Джемма. — По этой причине ты позволил им думать, что вы с Джин все еще вместе?

— Джин… — Он пожал плечами.

— Она хочет тебя вернуть, — сказала Джемма.

— Она хотела, чтобы мы попытались, но ничего не вышло. Я говорил тебе, что прошлой осенью были свадьбы, зачинались дети, и…

— И ты купил дом, — продолжила она и понизила голос, когда к ней пришло понимание. — И ты не показывал его Джин, потому что знал, что она никогда не будет в нем жить.

— Именно так, Джемма. — Он дождался, пока она повернет голову и посмотрит на него. — Я правда помню ту ночь. И особенно хорошо помню, как облажался. Я способен на большее.

Она отвернулась.

— Так ты пойдешь со мной на свидание?

Она снова на него посмотрела.

— На свидание?

— Ужин и кино.

— Или прогулка верхом? Я видела твой трофей. На ком ты сидел? На клейдесдальском тяжеловозе?

Колин не засмеялся, но глаза его сверкнули озорством.

— «Будвайзер» привлекает меня и моих братьев для тренировок своих тяжеловозов. Если они в состоянии сдвинуть нас с места, значит, смогут потащить повозку, под завязку груженную пивом. — Он протянул ей руку, но Джемма отстранилась.

— Как Джин все это воспримет?

— Она знает, что это случится, и скоро. Между нами не было… близости уже давно. И потому… — Он запнулся. — Я хочу прояснить один момент.

— Какой именно?

— Не ты ко мне первой пристала.

У Джеммы лицо сделалось пунцовым.

— Я никогда не забуду свой позор. Ты спал как убитый, а я на тебя запрыгнула. Я не оставила тебе шанса. Возможно, это тебе следовало бы подать на меня в суд.

Она приняла его широкую ладонь, но глазами не стала с ним встречаться.

— Джемма, — сказал он тихо, — ты понравилась мне с первого взгляда. — Он перевел дыхание. — Я бы хотел больше времени проводить с тобой, много времени, и тогда мы увидим, может ли между нами быть нечто большее. Будет нелегко держать слово, но я обещаю не прикасаться к тебе, пока ты сама не разрешишь.

Она была рада, что лицо ее в этот момент было опущено и он не мог разглядеть его выражения. Не прикасаться к нему ей будет непросто. Она вытащила руку из его ладони.

— Тебе надо решить вопрос с Джин. Я не хочу, чтобы люди говорили, что я вас разлучила. И если она намерена превратиться в дракона, я не стану с тобой встречаться.

Колин прыснул от смеха.

— Ты говорила с Рейчел. Она называет Джин «Леди Дракон» всякий раз, когда та устраивает разгром у нее на кухне. Мы с Джин знаем друг друга давно, и, строго между нами, я думаю, что в ее жизни есть другой мужчина.

Джемма пристально на него посмотрела.

— И поэтому ты стал за мной ухлестывать? Чтобы заставить ее ревновать?

— Ты не думаешь, что тот факт, что я не ревную Джин к тому мужчине, кем бы он ни был, говорит сам за себя? — Он улыбался, глядя на Джемму. — Так ты хочешь начать со мной встречаться и посмотреть, что из этого выйдет?

— Я подумаю, — сказала она и отвела взгляд, чтобы он не заметил довольного выражения ее глаз. — При одном условии.

— Каком?

— Что ты прекратишь со мной секретничать! Я хочу узнать тебя, тебя настоящего. Мне надоело слушать о том, какие все вы Фразьеры скрытные. Я думала, ты вот-вот женишься, и, похоже, все тут были уверены в том же.

Колин кивнул:

— Резонное требование. Я прошу прощения за все. Просто ты первая женщина, которая меня заинтересовала за довольно продолжительное время, и я допускаю ошибки.

Ей нравилось то, что он говорил, но она была осторожна. Джемма встала.

— Я думаю, нам пора возвращаться.

Колин не шевелился.

— Наблюдая за твоей тренировкой, я смертельно устал. Помоги мне встать. — Он поднял безжизненно висящую руку.

С улыбкой Джемма взяла его за руку и потянула, и в тот же миг он притянул ее к себе, так что она оказалась у него между ног. Глаза их были на одном уровне.

У нее не было времени прийти в себя. Он прижался губами к ее губам. Это был нежный, ласковый поцелуй, но в нем было столько же страсти, сколько накопилось в ней за все то время, что прошло с тех пор, как она его впервые увидела.

Она приоткрыла губы и, почувствовав прикосновение его языка, застонала. Тело ее обмякло в его руках, стало мягким и податливым. Покорным. «Делай со мной все, что хочешь!» — таков был ее посыл.

Колин резко отстранил ее.