рассказала мне о докторе Штале во время рекламы. Очевидно, он был в запое и даже накричал на пару студентов в лаборатории за ошибки, которые они совершали. Даже не в продвинутой лаборатории, а лаборатории для специалистов, не связанных с химией. Он поднял огромный шум из-за того, что его назначили преподавать в классе, заявив, что это ниже его достоинства, хотя каждый учитель проводил свои занятия, обучая этому.

Слушая ее рассказ о том, как одна девушка ушла в слезах и направилась в кабинет декана, я почувствовала себя немного лучше из-за того, что пропустила пятницу. Хотя я чувствовала себя виноватой из-за того, что оставила Джо разбираться со всем этим.

Я направилась в свою комнату, чтобы закончить одеваться, когда зазвонил мой телефон. Мое сердце подпрыгнуло к горлу, и я возненавидела себя за то, что пыталась достать его, надеясь, что это будет Шейн. Я была идиоткой и падкой на наказания.

Это была моя мама. Просто увидев ее имя, я загорелась желанием поговорить с ней после такой дерьмовой недели.

— Привет, мама.

— Привет, детка. У тебя грустный голос, — сказала она со своим мягким южным акцентом.

Мама знала меня лучше, чем кто-либо другой, вот почему ей было так легко понять меня всего по двум словам. Мне хотелось, чтобы она могла нянчиться со мной, как делала, когда я была младше. Я проглотила комок, пытавшийся подкатить к горлу, и постаралась выдавить из себя полуправду.

— Я просто устала. На работе был стресс, а мой босс ведет себя как чертов хрен, что только усугубляет ситуацию.

— Ну, никто не должен вести себя как хрен по отношению к моей малышке.

Я фыркнула, услышав, как моя мама сказала «хрен». Южная красавица никогда не произносила таких вульгарных слов.

— Спасибо, мама.

Она посмеялась вместе со мной, прежде чем стать серьезной.

— Хватит хихикать. Что происходит?

Я хотела признаться ей во всем. Падать к ее ногам и умолять обнять меня. Но я ушла, утверждая, какая я сильная и независимая, и если бы я сейчас развалилась, она бы поняла, что я терплю неудачу. И хотя моя мама больше всех поддерживала меня в семье, она бы зацепилась за это и использовала как повод вернуть меня домой. Итак, я остановилась на расплывчатой истине.

— Просто… просто кое-какие проблемы с мальчиками.

— О, детка. Что случилось?

— Ничего. — Я не хотела ничего объяснять, это сделало бы только хуже. Я просто хотела получить от нее утешение.

— Ты хочешь, чтобы я рассказала твоему отцу? — пошутила она. — Ты просто назови мне имя этого мальчика.

Ее шутка сработала, потому что я представила, как моя мама подходит к моему отцу и требует, чтобы он что-нибудь сделал с мальчиком, который огорчил ее маленькую девочку.

— Нет, не говори папе. Он бы сказал мне, что, если бы я была в Техасе, мне не пришлось бы беспокоиться. Что ни один джентльмен с Юга не разобьет мне сердце, а потом он будет настаивать на том, чтобы я вернулась домой.

Ее глубокий вздох донесся до меня по ту сторону линии.

— Он просто хочет для тебя самого лучшего.

— А ты? Как ты думаешь, Техас лучше всего подходит для меня? Как ты думаешь, лучше ли для меня отказаться от того, что я люблю, чтобы быть рядом с мужчиной и заниматься благотворительностью?

Я знала, что она считала, что лучше всего быть рядом с ней в Техасе, но надеялась, что она, возможно, смягчила свою позицию по этому поводу. Она была более понимающей, чем папа, но все еще придерживалась традиций.

— Я знала, что тебе нужно побыть одной, Джулиана. Ты всегда была такой упрямой, требовала все делать сама. Но ты не можешь винить меня за то, что я хочу держать своего ребенка рядом. Мы просто хотим, чтобы о нашей маленькой девочке заботились. Особенно, если с нами когда-нибудь что-нибудь случится.

Это был аргумент, который я слышала раньше. Мои родители были старше. Джек появился у них, когда им было под сорок, а потом я стала для них сюрпризом. Они прошли все процедуры, чтобы забеременеть Джеком, и им повезло на ранней стадии. После него ей потребовалось гораздо больше времени, чтобы снова забеременеть. Когда они, наконец, сдались, у них появилась я.

Я была маленькой девочкой, которую они никогда не думали заполучить. Я пыталась понять, но, когда я задыхалась под давлением, было трудно смотреть на это с их точки зрения.

— Я знаю, мама, — сказала я, даже если это было не так.

— Ненавижу, что тебе больно в одиночестве.

Ее нежные слова вызвали жжение у меня под веками. Мне не так уж часто разбивали сердце, когда я только начала встречаться. Тогда, в самом начале, у меня завязались отношения с Хадсоном, но, когда я время от времени расстраивалась, она всегда была рядом. Теперь я скучала по ней.

— Я не одинока. — Я попыталась успокоить ее и себя. — У меня есть Джолин.

— Ты сказала Джеку?

— Боже, нет. Он хуже папы, когда дело доходит до моих свиданий.

Она рассмеялась, вспоминая все те случаи, когда Джек возвращался со службы, чтобы одним своим присутствием отпугнуть парней в школе.

— Я скоро пойду на поздний завтрак, так что буду не одна. Тебе не нужно беспокоиться.

Прежде чем мы закончили разговор, она затронула последнюю тему, которая заставила меня съежиться.

— Знаешь, Хадсон все больше расспрашивает о тебе.

Хадсон то и дело отправлял мне сообщения. Смесь сомнительных сообщений, контроля и ласковых слов, рассказывающих о воспоминаниях, о хороших временах и о том, как все могло бы снова быть так же хорошо. Но я была так занята, что не воспринимала его слишком серьезно и на самом деле не обращала на него никакого внимания.

На мгновение, при упоминании его имени, я соскучилась по нему. Я скучала по тому, чтобы быть желанной кем-то так же сильно, как Хадсон, казалось, хотел меня.

— Хадсону следовало бы знать лучше, — сказала я, пытаясь удержать маму от надежды на что-то между нами. Я скучала по нему, но это был скорее момент грусти, чем реального желания его видеть.

— Этот мальчик такой же упрямый, как и ты.

— Мы чаще всего бодались, — сказала я, смеясь над воспоминаниями о нас в детстве. — Но, мама, Хадсон — это больше не то, чего я хочу, и никакое упрямство этого не изменит.

— Я знаю, детка. — В ее голосе звучала покорность, но все равно она была моей сочувствующей мамой.

— Мне жаль, что я не вернусь домой. Мне жаль, что