– Это правда, – согласился Толли, – мне всегда хотелось замутить с настоящим дикарем. Я имею в виду только самое хорошее, Альберт.

– Я должна вам кое-что сказать, Толли, – проговорила Маргарет. – В моих научных занятиях я выяснила, что апачи, в отличие от других индейских племен, ни в малейшей степени не проявляют терпимости к сексуальным отклонениям.

– Это верно, – кивнул Альберт. – В старые времена гомосексуалистов считали колдунами и обычно убивали их.

– Ну вот видите, наши культуры не так уж отличаются друг от друга, – сказал Толли. – Послушайте, раз уж вы так нетерпимы к сексуальным отклонениям, то вы, наверно, совокупляетесь в миссионерской позиции?

– Нет, Толли, – у лыбнулся Альберт, – по правде говоря, среди нас миссионерская позиция считается отклонением.

23 мая 1932 года

В лагере в предгорьях

Сегодня нам нанес визит Билли Флауэрс, явился в лагерь словно кредитор в день уплаты. При виде его девочка вскрикнула от ужаса и дернулась, словно собираясь бежать, однако Джозеф перехватил ее и отвел в вигвам.

Мы предложили Флауэрсу чашку кофе. Он уселся и принялся рассматривать нас своими ярко-голубыми глазами, словно пытался прожечь дырку. Он поведал, что наблюдает за нами и что теперь, раз девочка поправилась, наше время на исходе. По плану экспедиция должна выйти из Бависпе через три дня, и нам надо готовиться к тому, чтобы углубиться в горы.

– Прежде чем мы тронемся, мистер Флауэрс, – с казал Толли, – нам нужно пополнить запасы. Погребец почти пустой.

– Французское винцо кончилось, да, мистер Филлипс?

– Чем шпионить за нами, вы бы объявились пораньше, – с казал Толли. – Мы бы и вам предложили стаканчик.

– Это эликсир дьявола, сэр. «Не смотри на вино, как оно краснеет, – процитировал Флауэрс, – как оно искрится в чаше… впоследствии, как змей, оно укусит и ужалит, как аспид» [46].

– Ох, чепуха это, мистер Флауэрс, – отмахнулся Толли, щелкнув, по своему обыкновению, пальцами. – Эти ваши библейские персонажи, которых вы постоянно цитируете, дули вино при каждой возможности. Когда на свадьбе в Кане Галилейской все подчистую выхлестали, разве Иисус самолично не претворил воду в вино? «Вино полезно для жизни человека, ели будешь пить его умеренно, – удивив нас всех, процитировал он. – Что за жизнь без вина. Оно сотворено на веселие людям» [47]. Это Екклесиаст сказал.

Похоже, знание Толли Священного Писания произвело на Билли Флауэрса впечатление.

– Одна из самых неудачных затей отца по спасению моей души, – пояснил Толии, – заключалась в попытке, когда я был мальчишкой, сделать из меня послушника в нашей церкви. Я ходил на исповедь каждую неделю. «Простите, святой отец, ибо я согрешил, – исповедался я добрейшему отцу Макклеллану, близкому другу нашей семьи». – «Какие же грехи совершил ты, сын мой?» – «Меня посещали нечистые мысли, святой отец». – «А трогал ли ты себя, когда тебя посещали такие мысли, малыш?» – «Да, святой отец». – «А сейчас ты себя трогаешь, сын мой?» – «А вы бы этого хотели, святой отец?»

Дурацкая сценка, разыгранная Толли, вызвала на лице Билли Флауэрса гримасу изумления и отвращения. А мы с Маргарет, по несчастью, ухитрились в этот момент переглянуться, не смогли удержаться, расхохотались и продолжали хохотать, пока из глаз у нас не потекли слезы, а из ноздрей – сопли.

– Нечестивцы! – прошипел Билли Флауэрс. – Сатанинское отродье!

А от этого мы еще пуще расхохотались.

– Ну знаете, мистер Флауэрс, – заметил Толли, – не моя вина, что среди священников так много педерастов. – Я ведь был ребенком, невинной жертвой старого мужеложца.

Не произнеся более ни слова, Билли Флауэрс поднялся и покинул наш лагерь той же дорогой, откуда пришел. Попозже в тот же день мы слышали, как он дул в охотничий рог, и поняли, что он с собаками отправился на охоту.

24 мая 1932 года

В нашем лагере в предгорьях

И вот, после того как мы уже решили, что некоторое время не увидим в нашем лагере Билли Флауэрса, он на следующий день вернулся к нам. И на сей раз в весьма непонятном состоянии. Мы с большой тревогой поняли, что он не просто эксцентричный человек и религиозный фанатик, а, вполне возможно, сумасшедший.

В руке он нес свернутый кнут из плетеной кожи чудовищных размеров – толщиной с мужское запястье у рукояти. Он заявил, что мы должны выступить не позднее завтрашнего утра, а потом обратился со странной просьбой. Он пригласил нас в свой лагерь «вершить суд над собакой по кличке Том».

– А! Выступление охотничьих собак! – попытался угадать Толли. – Демонстрация умения идти по следу. Браво, мистер Флауэрс! Отличный способ помириться с вашей стороны. Мы с удовольствием придем.

– Нет, мистер Филлипс, – ответил Билли Флауэрс. – Никакое не выступление. Настоящий суд присяжных.

Заинтригованные, мы отправились за ним – Т олли, Альберт, Маргарет и я, а Джозеф, Хесус и Браунинг остались с девочкой. По дороге Билли объяснил, что после посещения нашего лагеря накануне он, чтобы, как он сказал, «очиститься от нашей грязи», отправился с собаками на охоту. Он рыскал по округе целый день и большую часть ночи, надеясь обнаружить дичь, и наконец наткнулся на свежий след молодого барибала. Флауэрс с собаками шел по следу около шести часов. Они почти настигли зверя, когда головная собака по кличке Том остановилась и бросила след.

– Как будто он совесть потерял и перестал охотиться, – печально сказал Флауэрс. – По закону стаи его следует судить и определить наказание за такой проступок.

При нашем приближении охотничьи собаки Флауэрса принялись лаять и подпрыгивать, оглушительно звеня цепями. Однако одного окрика хозяина: «Молчать!» – хватило, чтобы они затихли и улеглись на землю, их костлявые бока ходили ходуном.

Обвиняемый, кобель по кличке Том, был привязан к кривому дубку в сторонке. Он стоял с поникшей головой и едва заметно вилял поджатым между ног хвостом – как будто его вина уже была установлена.

Флауэрс жестом пригласил нас сесть, а сам подошел к провинившейся собаке. Постояв немного, он прокашлялся и начал:

– Дамы и господа присяжные… – Собаки внимательно прислушивались к его словам, и создавалось впечатление, что они уже видели такое раньше: – Перед нами охотничий пес, который вчера самым жалким образом не сумел выполнить свои обязанности, который бросил след, предав своих сородичей, своих товарищей по охоте; перед нами трус и бездельник. Я считаю, что такое преступление, такое пренебрежение службой порядочных собак заслуживает смертной казни. Я прошу вас усмотреть в моих словах справедливость.

– Смертной казни? – переспросила Маргарет. – Ради всего святого, о чем это вы?

– Молчать! – скомандовал Флауэрс.

Теперь он повернулся к провинившемуся псу и заговорил с ним странно