Утром пришел тцар, с ним Громострел и седовласый Орвод. Если у последнего на лице написана тревога за единственного сына, то по выражению лица Яфета видно, что тот волнуется за всех пятерых, кто внезапно слег после того, как спускался в подземный могильник велетов.

– Как мой сын? – вопросил Орвод, в голосе чувствовалась сдерживаемая ярость и одновременно беспомощность. – Когда сможешь вылечить его? И остальных?

Повозка не двигается, обоз расположился на привал. Яфет услал во все стороны разведчиков, потому что недавно в двух верстах нашли пепелища костров и обглоданные кости зверей. Тцар велел усилить охрану по ночам, а днем стал высылать больше разведчиков.

Соколиный Клюв одарил Орвода мрачным взглядом, не переставая помешивать горько пахнущее варево в котелке. От огня идет сухой жар, на лице волхва выступают мелкие капли пота, он машинально стирает их рукавом.

– Твой сын жив, – сказал волхв глухо, – просто в беспамятстве, как и Астарк, и еще трое. Хуже им не становится, но и лучше пока что тоже, увы.

– Ты выяснил, что это за напасть? Они что-то трогали опасное в подземелье? – продолжал нетерпеливо старый военачальник. – Ты же был там вместе с ними, Соколиный Клюв, как и Громострел, – он посмотрел на старшего воеводу, затем встретился взглядом с Яфетом и осекся, – как и наш тцар…Хвала богам, что вас и остальных это не коснулось, но почему заболели они?!

Громострел посмотрел с сочувствием, положил ему на плечо руку.

– Мы все дышали одним и тем же воздухом, Орвод, – сказал он, – все трогали эти кости велетов, оружие, золотые монеты. Кто знает, почему так случилось. Возможно, боги решили испытать Астарка, Льва и других парней. Наберись терпения, наш волхв их вытащит. Клюв, бывало, и из лап смерти людей вытаскивал, а уж обычная непонятная болезнь из древнего и наверняка проклятого подземелья – для него вообще семечки. – Он посмотрел на волхва. – Верно я говорю, Соколиный Клюв?

Яфет вдруг заметил, что лицо волхва помрачнело сильнее, словно знает нечто такое, что неизвестно ему и остальным присутствующим, но не ведает, как сказать, либо нарочито скрывает.

– Что стряслось? – спросил тцар требовательно, крепко взяв волхва за локоть. – Говори!

– Светлый тцар, – проворчал он, – ночью я ходил на дальний конец обоза.

Он красноречиво посмотрел на Яфета и Громострела с Орводом, покачал головой:

– Слегли еще пятеро. Простые воины, их точно так же лихорадит, и они в беспамятстве, на грани жизни и смерти.

– Проклятье! – выругался Громострел. – Как же так? Но почему не сразу, вместе с ними? – он кивнул на Льва и Астарка. Их лица как будто побледнели еще сильнее, скулы и подбородки заострились, но грудь каждого все еще едва заметно вздымается и опускается от дыхания.

Стоящий рядом Орвод не услышал, смотрит на бледное лицо единственного сына. Брови старика сдвинулись, губы шевелятся, шепчут молитвы богам о скорейшем выздоровлении.

– Они были с нами в подземелье? – спросил вдруг Яфет, наконец, поняв, что именно встревожило его в этой вести, кроме новой вспышки болезни. – Отвечай!

– Зришь в точку, тцар, – похвалил Соколиный Клюв мрачно, – в том то и дело – их с нами не было.

Громострел вытаращил глаза, посмотрел сперва на тцара, затем на волхва.

– Если болезнь заразна, то почему все же не заразился ни ты, тцар, ни я, ни другие воины, что спускались?

Яфет с волхвом переглянулись, и, словно прочтя мысли друг друга, угрюмо покачали головами.

– Неужто среди нас…, – начал было Громострел, в неприятном изумлении осекся, но на лицо тут же набежала ярость. – Если среди нас предатель, я самолично заставлю его сесть голой задницей на горящие угли. А потом – подвешу за ребра… Хотя нет, лучше за другое место – так куда поучительнее!

Яфет принялся в задумчивости ходить перед повозкой взад-вперед. Орвод ушел просить богов о скорейшем выздоровлении сына. Волхв добавил в котелок щепотку трав, отчего запах пошел еще более гадостный.

Подбежал низкорослый мужичонка в грязно-белом балахоне, что-то негромко сказал, и Соколиный Клюв услал его прочь нетерпеливым жестом.

Когда помощник удалился, неся с собой мешочки с травами, волхв повернулся и обронил:

– Заболели еще воины, Яфет. Вместе с Астарком и Львом, уже дюжина. Как назло – самые крепкие, выносливые и умелые!

***

– Громострел! – сказал Яфет резко, словно прервал свои размышления на самой важной мысли. – Вели Ратибору немедля явиться ко мне.

Старший воевода посмотрел неверяще, Соколиный Клюв тоже оторвался от зелья в котле, едва не уронил от изумления длинную деревянную ложку.

– Но тцар! Ратибор не мог. Он же…твоя родня…

– Вот как раз и узнаю наверняка, – сообщил правитель, мрачнея еще сильнее. Взгляд сделался отсутствующим, рука поглаживает рукоять Меча на поясе.

Старший воевода растерянно посмотрел на волхва, тот издевательски постучал себя большим пальцем по лбу, глядя на Громострела, как на идиота, что не понимает очевидных вещей, или просто страдает старческим слабоумием. Наконец, лицо воеводы поменялось, в глазах мелькнуло понимание.

– Да ладно! – сказал он с сомнением. – Не может быть, что бы он решил отомстить тебе, тцар, вот так…загубив все войско.

Яфет не ответил. Взяв Аркунара под уздцы, направился к повозке, где стоит его ярко-красный шатер. Тот оранжевый, где ночевал со Златокорой, велел убрать, и поставить свой прежний.

Вскоре явился Громострел, сказал быстро:

– Ратибор еще утром ускакал с разведчиками и Керголлом.

Яфет яростно впечатал кулак правой руки в ладонь левой. Звук был такой, словно ударили молотом по наковальне. Он раздасадованно покачал головой.

– Возьми Соколиного Клюва с помощниками, обойдите стан от начала и до конца, ищите, не заболел ли кто еще. Особенно из воинов. И отправь гонцов к разведчикам на юг, пусть узнают, есть ли новости.

Громострел кивнул и вышел. Во взгляде читается, мол, все сделаем, тцар, как можно скорее и в лучшем виде.

***

Ожидание было слишком томительным. Не в силах сидеть в шатре, Яфет решил пройтись по лагерю, но затем передумал, вскочил на коня и поскакал прочь.

Он погнал Аркунара на запад. Встречный ветер задувает назад волосы, холодит лицо. Далеко впереди высятся горы, со всех сторон стелется серо-зеленая степь, упираясь в необъятное пятно леса на севере, что темнеет угрожающе и привлекательно одновременно.

Там виднеются и холмы, синеет широкая лента реки. Там, думал Яфет, можно будет возвести город. Стены из этих древних дубов выдержат любую осаду, будут стоять долго и надежно хранить город.

Взгляд зацепился за серое пятно руин впереди, Яфет машинально направил Аркунара туда. С недавних пор у него к руинам и священным камням в степи открылась странная тяга,