– Ну ладно, я чуток доложу.

– Ты тупица, Даня. Скажи, что ее любимые духи воняют клопами или еще чем-нибудь и выбери другие объемом в восемьдесят миллилитров. Еще и бабки на цветы с гондонами останутся. Всему, блин, всех надо учить.

– Спасибо за идею, но думаю сейчас менять духи не самое лучшее время.

– Согласен. Но в следующий раз будь умнее, – перевожу взгляд на часы. – Так, домой возвращайся через часа четыре. Как раз к восьми будет нормально. Вопросы есть? – качает головой. – Тогда будь умничкой и хорошего вам вечера.

***

Да, говорун из меня на серьезные темы – так себе. А сейчас, смотря на совершенно неухоженную дочь, все, что крутится в голове – какая-то дичь. Я ж вроде как папа, надо бы дочь поддержать, а не соглашаться с Даней, но, видимо, это у меня не получится. Завуалированность – не мой конек. Похер на обиды. Зато так быстрее дойдет.

– Я думала ты пришел посидеть с Сашей, а ты меня решил жизни поучить. Супер.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ну, конечно, делать мне еще нечего, кроме как с ним сидеть. Я надеюсь, ты хоть что-то уяснила. На, – протягиваю ей карту. Здесь пятью косарями не обойдешься. – У тебя есть три часа, чтобы привести себя в форму.

– В смысле?

– В прямом. Чеши давай в парикмахерскую, голову вымой, волосы покрась или что там ты с ними делала раньше. Оденься нормально. Желательно, в то, что облегает фигуру. Штукатурку на лицо наложи. Короче, не мне тебя учить. Ты ж красивая девочка, ну так подчеркни это.

– Хм… а сколько можно потратить?

– Сколько нужно.

– А маникюр тоже можно?

– Иди давай. У тебя ровно три часа. Дальше я ухожу.

– Бегу, бегу. Сашка спит, поэтому все будет гуд, – кажется, еще никогда я не видел такой скорости у собственной дочери.

Кладу пакеты на стол и принимаюсь открывать упаковки с презервативами. Никогда у меня не возникало желания заморачиваться с подарком. А здесь прям руки чешутся нашедеврить своими руками букет из гондуванчиков. Клуб очумелые ручки в действии. Чувствую себя пацаном. Петровне безусловно понравился бы обычный букет из роз или прочих цветов. Вот только их она выкинет максимум через неделю, а мои гондуванчики останутся в качестве декорации навсегда. Шедеврил я не больше часа, просто потому что двуногий чудик отоспался и начал свои привычные шалости. В этот раз еще и свитер мне испортил. Однако, про обгаженную одежду я напрочь забыл, когда увидел на экране мобильника «Бабуля». Чувствую себя так, словно получил миллион баксов. Да, детка. Сейчас я чувствую себя триумфатором. Наконец-то епта! Задрало звонить первым. Теперь и твой черед, лапушка. А надо было всего лишь продержаться полдня. Твою мать, сколько мне лет, а? Детсад на выгуле.

– Привет. Ты соскучилась по мне, солнышко?

– Нет, конечно, три дня всего прошло. Я просто хотела узнать все ли в силе. Мы вроде как договаривались на семь, – вроде как, блин. Я тут два с половиной дня жду встречи, а она «вроде как».

– А ты уже приготовила праздничный ужин? Ждешь меня?

– Ну так, собираюсь готовить легкие закуски. Авокадо, креветки, канапе, – как бы невзначай бросает Лена. Ну какая ж упрямая коза.

– Извини, Леночка, у меня не было времени перезвонить. Специфика моей работы такова, что жопа случается аккурат, когда ее не ждешь. У меня тут экстренный случай – трубы прорвало на крупном объекте. Я здесь застряну надолго. В лучшем случае, к полуночи освобожусь. Ехать к тебе в гости – уже будет глупо, так что встретимся завтра. Или послезавтра, если ничего экстренного не произойдет, – получай, фашистка, гранату.

Молчание. Затяжное. Ну скажи ты хоть одно словечко, приятное для ушей.

– Понятно. Ну, ладно. Сама съем креветки, не так уж их и много, – м-да… тяжело придется. – Демьян?

– Оу?

– Да так, ничего. Ну тогда до встречи.

– Ага, Леночек, до встречи.

Кладу трубку и усиленно принимаюсь завершать букет гондуванчиков. Я – однозначно тронулся башкой, иначе не знаю, как объяснить тот факт, что занимаюсь такой херней и грежу только тем, как появляюсь на пороге Лениной квартиры. Всю свою сознательную жизнь я терпеть не мог женщин, неспособных высказать свои истинные желания, а сейчас ведусь именно на такую. Бесит. Просто неимоверно бешу сам себя. На семьдесят седьмом гондоне под активное лепетанье Саши до меня вдруг дошла не очень приятная мысль. А если я втюрился в Лену? Теоретически ведь такое может быть. Я даже не знаю, с чем это жрут, ибо за сорокалетний пробег мне не удавалось в кого-то втрескаться. Да, собственно, и не хотелось. И сейчас не хочется. На хрен мне такой стресс? И уж тем более не годится такое в сорок. Одно дело найти приятную и удобную для себя женщину, чего я в принципе и хотел, другое дело – стрессовать. Оно мне надо вообще?

Над ответом я долго не думал в ввиду «наиприятнейшего» запашка, исходящего от внучка. Никогда еще с таким пренебрежением я не мыл задницу Саше. И дело вовсе не в какашках, а в том, что мне совершенно не нравятся собственные мысли. Сегодня втюрился, а что будет дальше? Дебилизм какой-то. Вот только при этом я все равно думаю о том, как ступлю на порог, наверняка, стерильной Лениной квартиры и обязательно трахну ее на белом диване. А, собственно, почему я решил, что он белый? И вообще причем тут втюрился? Это вообще может быть просто банальный интерес.

– Да, Санек, попа в какахах – это ерунда. Отмыл и все зашибись. Радуйся жизни и живи себе без забот, пока можно.

Доделывал букет уже не с таким энтузиазмом. Но результатом, как ни странно, остался доволен, равно как и преображением дочери. Я точно шизанулся. Сейчас, смотря на то, как она крутится передо мной, сияя от счастья, я понял, что я ей завидую, несмотря на имеющийся гемор в ее жизни. Вот когда надо было влюбляться – в детском саду, как она, а не в сорок. Сейчас я бы не стрессовал и не впадал в несвойственное мне уныние.

– Ну что, я красивая?

– Да, ничо так. Ты главное вспоминай, о чем я тебе сказал.

– Терпение, терпение и еще раз терпение. Куплю дротики и буду дротить в Данину фотку, когда он снова меня выбесит. Обязательно.

– Я сказал не фотографию. И про уступки не забывай.

– Ага.