Он заглянул в окно. Никого.

Его ноздрей коснулся затхлый запах — запах гниющих коек, которые стояли там, словно оплакивая погибших. На полу лежал слой пыли, и в нем виднелись цепочки следов, спутывающиеся вокруг кровати у дальней двери. Прыгая с койки на койку, чтобы не оставлять отпечатков собственных ног, Рейзо направился туда. Он сел, услышал какой-то шорох и перегнулся через край. Между тонким соломенным матрацем и рейками кто-то впихнул пергамент. Рейзо вытащил его и развернул.

Там обнаружился грубый рисунок, но вместе с ним и много текста. Юноша выругался, не в первый уже раз пожалев, что не выучил буквы. Ему понадобится помощь.

И тут послышались голоса. Рейзо еще несколько раз перескочил с койки на койку и забрался под одну из них. Взбаламученная пыль облачком поднялась вокруг его лица, и жирный коричневый паук поспешно убрался с дороги. Юноша зажал нос, приглушая чихание, и услышал, как в казарму входят люди.

Шорох поднятого соломенного матраца, скрип старого дерева.

— Она должна была лежать здесь. Капитан сказал, что Тумас оставит ее под третьей койкой.

— Капитан намекал, что новое место будет ниже по течению реки, чем старое. Может, нам удастся принюхаться там, в округе, и найти его.

— На всей той набережной? Да ни в жизнь. Я уверен, что он говорил о третьей койке, но лучше бы нам проверить их все.

Рейзо сглотнул.

— Да ну, не утруждайся. Этот тупица Малрой, должно быть, прихватил ее с собой. Может, он покажет ее лорду Белвану и попросит подсказать дорогу.

Люди рассмеялись.

— Что ж, капитан сегодня будет достаточно занят и без нас. Он позвал добрую половину отряда. Зачем так много? Я спросил его. Он не ответил, но Тумас шепнул мне, что капитану уже мало разбрасывать тела по одному. Он задумал решительное нападение и хочет, чтобы к нему присоединились все воины, которым он может доверять. Тумас намекал, что это имеет какое-то отношение к совету, но я не…

Голоса начали удаляться. Рейзо чуть не застонал от еще одного сдавленного чиха.

Он выждал, прислушиваясь к появлению новых голосов или шагов так напряженно, что у него заболела голова, и мрачно глядя на блох, падающих с грязного матраца ему на руки. Его мысли сносило прочь, словно их прихватил с собой шустро убегающий паук.

Ледел не был мастером огня.

Мастером огня был один из его людей, но при этом не тот, что жег на празднике.

Воин сказал: «Капитан позвал добрую половину отряда…»

Несколько недель назад, после пира, люди Белвана обнаружили пустой склад с грудой обугленной древесины.

Из отряда Ледела исчезли двое, предположительно чтобы вступить в «Манифест Тиры», но Рейзо припомнил, что утверждал это сам Ледел. Так где же они в действительности?

И в тот, первый раз, когда люди Ледела и Тейлона проводили тренировочные бои на учебной площадке, Ледел сказал: «Посмотрим, какие из них воины, когда за них не сражается огонь». Изначально Рейзо воспринял эти слова как оскорбление, намек на то, что байернцы — всего лишь обслуга огненной ведьмы. Но теперь, заново воспроизведя их в памяти, он понял, что в них звучала зависть, укол грусти на слове «воины» и страстное желание владеть огнем.

Итак, двое людей Ледела пропали, а Энна утверждает, что погибшие, скорее всего, сожгли сами себя. Рейзо содрогнулся. Этот капитан задумал что-то очень-очень неприятное.

Юноша высунул наружу голову, выполз и от койки к койке двинулся к двери. Убедившись, что его никто не видит, он бегом бросился к дворцу. Пергамент похрустывал у него под рубашкой.

Энна куда-то ушла. Конрад охранял покои посла и напомнил Рейзо, что сегодня намечается очередной пир, в честь дня яблочных пирогов.

— Только для женщин. Насколько я понял, Энна и леди Мегина присоединились к советницам и всем прочим в Центре, будут печь яблочные пироги и ворчать на мужчин. Финн и Тейлон будут болтаться поблизости и жалеть, что им не достанется пирога. Разве что женщины кинут им огрызок. Как выяснилось, мужчинам пришлось получить особое разрешение у лорда Белвана. Ходили довольно занятные разговоры о том, чтобы обрядить Финна и Тейлона в юбки…

Конрад расхохотался. У Рейзо же как будто камень в горле застрял. Еще один праздник. И вдруг он вздрогнул, словно от прикосновения к раскаленному металлу. «Тела всегда появлялись после праздников, — ошеломила его внезапная мысль. — Должно быть, Ледел ходит в какое-нибудь место, где по выходным никого не бывает, и учит своих людей жечь».

— Есть какие-нибудь соображения насчет того, когда они вернутся? — спросил Рейзо.

— Вечером или ночью. Судя по кислому выражению лица Энны, это будет долгий день.

— Конрад, ты читать умеешь?

— Вот это вряд ли, — фыркнул тот.

Рейзо подумал, не обратиться ли за помощью к принцу — уж он-то наверняка умеет читать, — но решил, что нет, он не позволит, чтобы им управляла подозрительность по отношению к Дэше.

Девушка еще не присоединилась к празднующим, она оставалась у себя в комнате, завтракая хлебом, который обмакивала в зеленоватое масло, оливками и холодной ветчиной. Рейзо отдал ей пергамент, уселся на пол и тоже принялся жевать. За едой он, сам того не желая, начал ныть. Это жестокое, крайне жестокое задание лишало его законного питания пять раз в день.

— Это карта, — сообщила Дэша.

Рейзо и сам догадался. Он моргнул, раскусив особенно кислую оливку. Было нечто приятное в том, чтобы жевать очень горькую или острую пищу, не морщась и не гримасничая, — при этом он чувствовал себя так, будто совершал нелегкий подвиг.

— Ты и в самом деле никогда не учился читать? Ну, эти каракули указывают дорогу к Розоводной реке, на западный ее берег, в нижние доки близ устья. Так далеко вниз по течению находятся только грузовые склады. Один из отцовских тоже расположен там. И когда мы идем? — Она улыбнулась, подняв брови.

Рейзо проглотил недожеванную ветчину.

— Мы?

— Да ладно. Я же поделилась с тобой завтраком.

— Дэша, я не думаю, что… Я просто собираюсь немножко там поразведать, а разведка лучше идет в одиночку… Я даже Конрада не буду звать с собой, поскольку… В смысле, нас могут увидеть, а в городе разгулялись мастера огня… В общем, нет.

— Хм. — Она поджала губы, посмотрела на собственные ногти. — Ты же знаешь, суд совета требует, чтобы обвинение поддерживали два свидетеля. Полагаю, у тебя найдется другой тирианец для компании?

— О…

К тому времени, как Рейзо прикончил завтрак, она уже собралась. Он настоял, чтобы Дэша оделась во что-нибудь тусклое и скромное, и она сменила выкрашенный байернской краской синий луммас на спокойный персиковый и вынула из прически серебряные шпильки с бабочками. Девушка расчесала волосы и заплела их в две косы, а Рейзо смотрел, зачарованный, будто его взгляд прикипел к плавящемуся золоту костра.